Онлайн книга «Я - Инквизитор»
Высокий хрипловатый голос пропел неразборчиво. И оборвал песню, когда в топке громко щелкнуло горящее дерево. Звук оборвался, но Игорь Саввич знал: некто стоит прямо напротив неплотно прикрытой двери. Отец Егорий шевельнулся, нечаянно коснулся ногой горячей печной кладки… И тут дверь распахнулась. Высоченная, в рост самого Игоря Саввича, девица, обернутая в серую пушистую шаль, возникла в проеме. Воздух на кухне шевельнулся, смешиваясь с холодным, из гостиной. Девица плавно и быстро вышла на середину кухни, под яркую лампочку с матовым абажуром-тарелкой. Длинная, черная, в крупных красных розах юбка полыхнула вокруг ног девицы шелковой волной и опала. Отец Егорий уставился на маленькое, не по росту, бледноватое личико, а девица улыбнулась ему тонкогубым ртом и, поддернув юбку, присела на табурет, где пару минут назад сидел он сам. Кожа у нее была белая, нежная, угольной черноты волосы падали прямо, ниже широких худых плеч. Обведя зелеными выпуклыми глазами кухню, девица плотней прихватила у горла шаль, блеснула зрачками. – Добрый вечерок, батюшка! – проговорила она томно.– Ох и спала же я! И зевнула, выпростав из-под шали голую длинную руку и прикрыв ею рот. – Ты откуда взялась? – строго спросил отец Егорий, пытаясь припомнить, все ли было осмотрено ими наверху, потому что войти в дом, минуя его самого, было невозможно. – Я? – Девица подняла на Игоря Саввича влажные ласковые глаза.– А почто спрашиваешь, батюшка? – Отвечай, если спрашиваю! – решительно произнес отец Егорий, подступая к ней. Девица улыбнулась еще сахарней: – Я-то тутошняя. Да ведь не пытаю тебя – откуда? А ты присядь. Охолонь маленько! Девица тонкой рукой взяла отца Егория за предплечье и потянула вниз. К несказанному своему удивлению, Игорь Саввич покорно опустился подле нее на пол. – Ох, батюшка,– проворковала девица.– Всё те вопросы спрашивать! – Провела легонько по густым волосам отца Егория.– А красив ты, батюшка! Уж любили тебя, ась? – И закрыла ему рот узкой душистой ладошкой. Что-что, а красивым себя отец Егорий не считал. И значения собственной внешности особого не придавал. Но похвала приятно задела, и большая его голова как бы сама собой пригнулась вниз, легла щекой на теплое бедро. Пальчики ласково прошлись по затылку, шее… – Чую, тоскливо тебе, батюшка,– приговаривала девица.– Суровым-то завсегда тоскливо. Особенно как солнышко сядет. Ночи-то нынче – ох, дли-инные! И, наклонясь, поцеловала отца Егория в висок, загородив от света упавшими волосами. Нежные пальчики гладили легонько его мускулистую шею, пробуждая забытые уже воспоминания. – Ты ослабь себя, батюшка, распусти! – И, обдавая теплым дыханием: – Хошь, спою тебе? Отцу Егорию казалось, что он спит. И не на твердом холодном полу, а в мягких глубоких перинах. А девица уже завела у самого его уха хриплым обволакивающим контральто: – Ой, гляжусь я в зеркало, не навижуся! Ой, на тело белое во шелку! Ой, зову я кречета, бела кречета «Пей ты, пей, мой кречете, боль-тоску! Полети, мой кречете, к морю синему, Понеси кручинушку ты мою. Донеси, мой кречете… Как сквозь сон слышал отец Егорий жалостный голос. Иногда он засыпал, иногда просыпался, чтобы уловить еще несколько слов. – На воду не опусти, наземь не срони, Донеси, мой кречете… …ретивое, …чтоб не жить, не быть ему… И как будто кто выплеснул на голову отцу Егорию шайку колодезной воды! Враз подскочил он, стряхнул с себя клубящийся, дымный голос, как скверный сон. Девица тоже содрогнулась, вскинула вверх бездонные очи – и оледенело сердце отца Егория. Захолонуло сердце, а все ж протянул ручищу: схватить хрупкое плечико… Однако ж не сумел. Девица поднялась, быстро и грациозно, одновременно уклоняясь от монаховых пальцев. Серая шаль летучей мышью сорвалась с плеч, мелькнула в воздухе и сама собой втянулась в приоткрытую печь. Рука отца Егория повисла в воздухе… – Жарко тут у тебя,– сказала девица, помахав кистью возле обнаженных грудей. Игорь Саввич подался назад, отшатнулся, но девица поймала его за бороду неестественно вытянувшейся рукой, привлекла к себе. – Экий ты, батюшка, нервический! – И хихикнула. Отец Егорий сам попытался ухватить ее, но та увернулась. Игриво, но чувствительно шлепнула Игоря Саввича по заду. В воздухе скверно пахло паленой шерстью. Девица уронила к ногам шелковую юбку. Аккуратно ставя босые ноги, перешагнула через нее и пошла на пятящегося отца Егория, не отпуская его бороды. Была она белая до голубизны, худющая, с длинными тяжелыми грудями, узкими бедрами и плешивым лобком. Отец Егорий уткнулся спиной в холодную сырую стену и больше от безвыходности, чем от желания бороться, ухватился за черный воздушный локон. Слабый разряд уколол его ладонь. Игорь Саввич рванул волосы, и они с негромким хлопком отделились от девицыной головы. Отделились и повисли мочалкой в поднятой руке отца Егория. С испугу он тотчас разжал пальцы, и волосья, вспорхнув, вслед за шалью полетели в печь. Голова девицы, провожая их полет, повернулась на длинной шее на сто восемьдесят градусов, показав круглый матовый затылок. – Господи Иисусе! – прошептал (вспомнил наконец!) отец Егорий, занося руку для крестного знамения. Девица обернулась мигом и твердой пяткой врезала ему в живот, припечатав к стене. Отец Егорий ахнул, а девица выросла едва ль не на полметра, так что сморщенные темные соски оказались на уровне носа Игоря Саввича. – Нишкни! – крикнула, как взлаяла, она. И запрокинула железной рукой голову отца Егория, накрыла его заросшие бородой губы невероятно огромным ртом. Отец Егорий захрипел, силясь вздохнуть. Левая рука его вцепилась в висящий на груди крест. Девица оторвалась наконец, жарко выдохнула в лицо. Рука ее, пролезши под ворот американского костюма, впилась в позвоночник Игоря Саввича. Он затрепыхался было, как схваченная птица, но тут же затих, с ужасом глядя в болотные огромные глаза над собой. – Лай! Лай! Лай! – пела девица басом, распластывая его по стене. Голова отца Егория моталась, как кукольная. – Лай! Лай! Лай!.. – Господи Иисусе,– едва слышно прохрипел он, сдавливая в ладони теплый металл распятия. Девица откинулась назад. Рот ее оскалился мелкими редкими зубами. Больно схватив отца Егория за плечи, она вздернула его над полом и шваркнула об стену с великаньей силой. |