Онлайн книга «Я - Инквизитор»
– Мы должны отпраздновать! – заявила она. – Что именно? – поинтересовался Ласковин. Приобретение машины? Непобедоносный финал их с отцом Егорием борьбы или то, что ему не удалось стать убийцей? – Весна! – сказала Наташа.– Весна пришла! Разве ты не почувствовал? – Ах да, верно! Андрей вспомнил теплый ветер, овеявший утром его лицо. И то, как быстро стаял снег на улицах,– остались лишь черные холмики по краям тротуаров. И впрямь весна! – Да,– сказал он.– Праздник! Наливай! Откуда Наташе знать о поражении Андрея, если он никогда и не говорил об этом? Ласковину вспомнился разговор, вернее, два телефонных разговора, поставивших знак многоточия в их тайной миссии. Первый – с отцом Серафимом. Второй… Ласковину пришлось дважды напомнить Потмакову, что тот собирался сообщить однокашнику о своем решении. Странно. Вчера Андрею показалось: Игорь Саввич не склонен тянуть время. А уж о твердости отца Егория, сделавшего выбор, и говорить нечего. Наконец разговор состоялся. Ласковин, взяв трубку параллельного телефона, слышал его во всех подробностях. – Это я,– сказал отец Егорий, когда его однокашник поднял трубку. И замолчал. – Слышал, слышал,– раздался на другом конце провода напористый говорок.– Так и предполагал, что это – твоя работа. («Знает! – подумал Ласковин.– Откуда?») – Ну не огорчайся, ничего. В другой раз выйдет! Вы его… – Не будет другого раза! – перебил Потмаков. И отец Серафим умолк. Ласковин слышал, как оба священника дышат в трубки. Первым не выдержал отец Серафим. – Почему не будет? – совсем другим голосом спросил он. – Потому что – все! – резко ответил Потмаков.– Подумал я и решил: не подобает мне, православному клирику, этим заниматься! Андрей видел, что отец Егорий готов к возражениям, он чувствовал в Потмакове нарастающий заряд ярости… Но отец Серафим спорить почему-то не стал. Спросил только: – Ты ведь не из-за трудностей отступаешься? – Нет! – И, конечно, не из-за денег? – Да уж конечно! – буркнул отец Егорий. – Ну хорошо,– согласился отец Серафим.– Неволить тебя не буду. И разубеждать – тоже, знаю нрав твой. Нет так нет. Но уж не откажи, сделай милость, выполни последнюю просьбу! – Это какую? – насторожился Потмаков. – Пустяк. Я дам тебе телефон, позвонишь, скажешь: я – Инквизитор. Да, да, именно так: я – Инквизитор. Но сначала позови Михаила, непременно Михаила. Он спросит – ты ответишь. Вот и все. – А зачем это? – с подозрением спросил Игорь Саввич. – А затем,– сердито произнес отец Серафим,– что от твоей слабости дело наше умереть не должно! – Не слабость это! – проворчал Потмаков.– Ладно, позвоню. Давай телефон! – Крутит он что-то,– произнес Ласковин, когда Игорь Саввич положил трубку. – Господь с ним,– махнул рукой Потмаков. Он и не надеялся, что разговор выйдет таким коротким.– Просьба и впрямь пустяшная. Сейчас и позвоню. Он набрал номер. – Ну,– сказал на другом конце нетерпеливый голос.– В чем дело? Говорите! – Михаила мне,– кашлянув, произнес отец Егорий. В трубке щелкнуло, и через несколько секунд другой мужской голос, столь же неприветливый, буркнул в трубку: – Михаил! Кто это? – Я – Инквизитор! – в точности, как просил отец Серафим, сказал Игорь Саввич.– Мне… – Имя! – перебил голос. – Отец Егорий Потмаков! – сказал Игорь Саввич, растерявшись от неожиданного напора. – Не ваше! – Голос споткнулся, словно проглотил ругательство.– Его имя! – Пашеров,– сообразив, о ком идет речь, сказал отец Егорий.– Пашеров Анатолий Иванович. Он… – Все! – отрезал назвавшийся Михаилом и бросил трубку. Игорь Саввич еще некоторое время держал свою в руке, потом осторожно положил в гнездо аппарата. Ласковин никогда не видел его таким растерянным. – Ну как? – спросил Андрей. Отец Егорий покачал головой: – Не понимаю. – А я – понимаю. Ничего. Пускай потрудятся! – усмехнулся Ласковин. Посмотрим, как этот нахальный Михаил управится с Пашеровым. И его «волкодавами». – Так ли, иначе, а дело сделано,– сказал Андрей.– Какие будут пожелания? – Что? – Потмаков озадаченно посмотрел на него.– А, что делать? Да ничего пока. – Тогда я поехал,– сказал Андрей. – Ну конечно, Андрюша. А я почитаю немного. Измученный лев с черной взлохмаченной гривой. – Мне сегодня сон снился,– сказала Наташа.– Будто мы с тобой бродили по горам, по зеленому лесу, пронизанному солнцем.– Она улыбнулась.– И еще ели ежевику, черную и большую, как мандарин. А потом мы вышли к какому-то храму. Разрушенному. У него были белые-белые колонны, и по ним вверх тянулся виноград. Не дикий, а самый настоящий. И гроздья у него были из красных ягод. И солнце светило прямо сквозь свод. И сквозь эти ягоды. И еще мы пели… А потом я проснулась. – Хороший сон,– проговорил Андрей.– Поэтому ты купила красное вино? – Угадал! – Наташа засмеялась.– Ты пей, а то остынет и будет не так вкусно! Ну как? – Сказка! – Андрей восхищенно причмокнул губами. – А то! Это, имей в виду, фамильный рецепт. И еще пирог. Я его тебе к дню рождения испеку. Послезавтра. Ты не против? – Умру от счастья! Прямо сейчас! Андрей одним глотком осушил чашку и хотел встать, но тут черная тяжелая ткань обрушилась ему на затылок, и комната исчезла. Его окружила тьма. Истошный женский крик резанул по ушам, и Андрей завертел головой, напрягая зрение, но перед глазами плыли лишь темные круги. Мышцы Ласковина ныли, как после непосильной работы. Наташа! Он задохнулся от ужаса. Оглушительно лязгнуло, затем – тупой, «мокрый» звук – так тесак мясника разрубает баранью тушу. Крик оборвался. Ласковин зарычал, нет, завыл, страшно, как смертельно раненное животное… И прозрел! О Господи! Андрей выл там, в другом мире! Первый раз этот «переход» был принят им с радостным облегчением… И тотчас острая боль с правой стороны лба заставила быстро отдернуть голову. Рефлекторно он ушел вниз, доворачивая туловище, успев увидеть, как опускается (мимо!) скользнувший по его черепу клинок. Кровь залила правый глаз. Руки сжимали что-то твердое. Его собственное оружие. Топор. Туловище Андрея было уже скручено для мощного рывка. Снизу вверх, одним левым глазом, он глянул на врага. |