Онлайн книга «Свидание на пороховой бочке»
|
В помещении вообще было слишком сумрачно, на мой взгляд. — Ну, оставляю вас в хорошей компании! — возвестил богатырь и откланялся. Я близоруко прищурилась на крупную фигуру за столом. Интересно — кто это? Люк Аккерсдейк, Милан Бакейзен Ван дер Бринк или сам Томас Бергер Шваркенштафф? — Морской дядька и тридцать три богатыря! Вы где? — требовательно спросил металлический, с танковыми лязгами, женский голос. — Ау, богатыри? Аккерсдейлиха какая-то. Или Шваркенштаффиха. Ван, так сказать, дер… Не получив ответа, Аккерсиха-Шваркенштиха требовательно покашляла. — Тут был всего один богатырь, но он уже ушел, — помедлив, отозвалась я, поскольку больше некому было. — Здравствуйте, я Ин… То есть я Мария Сарахова. — Вася! — пронзительно взвизгнул металлизированный женский голос. Нервная какая, однако! — Я не Вася, я Маша, — осторожно поправила я. Вот так сразу откликнуться на Васю было выше моих сил. Я и Машей-то зваться согласилась не сразу и отнюдь не забесплатно. — Вася, почему ваша красная лошадь плавает в пруду?! «Эта дама из Амстердама — она часом не сумасшедшая?» — тихо-тихо спросил меня внутренний голос. А моя творческая фантазия живо нарисовала копию картины Кузьмы Петрова-Водкина «Купание красного коня», обрамив ее бордюрчиком из замшелых резных теремов. Я громко кашлянула и возвысила голос: — Я очень извиняюсь, может, я не вовремя, но у меня сегодня первый рабочий день… — Все в порядке, лошадь мы уже выловили и сушим! — перебил меня ворчливый тенор. «О-о, да у мадамы типичное раздвоение личности», — шепнул мне внутренний голос. — Кто бы говорил, — самокритично пробормотала я и решительно охлопала стену в поисках электрического выключателя. И стал свет. Я посмотрела на Ван дер Шваркиху — или как ее там? — и нервно засмеялась. На столе стояла здоровенная, как пятиведерный самовар, голова ростовой куклы медведя. Обезглавленное медвежье тело покоилось в кресле. Никого живого, кроме меня, в офисе не было, а рядом с мишкиной башкой, аккурат под меховым ухом, лежала и голосила забытая рация. — У Морского дядьки по расписанию обед, — с большим достоинством сообщила она мне потусторонним басом. — Приятного аппетита, — хихикнула я и без приглашения — а кто б меня позвал? — подсела к столу. Следующие десять-пятнадцать минут пролетели для меня незаметно. Говорливая рация на разные голоса озвучивала все переговоры, ведущиеся на территории парка, и это было не менее интересно, чем популярная программа «Радионяня» в наши с ней лучшие годы. Лирическое отступление. Десять минут из жизни парка в радиоэфире Приятный женский голос, бодро: — Штаб — парку. Никто детей не терял? У нас тут два бесхозных ребенка, мальчик и… еще мальчик! Озабоченный женский голос: — Штаб, это касса. У нас заканчиваются билеты. Встревоженный девичий голос: — Внимание, говорит батут. У нас потекла крыша и срочно нужна тряпочка. Вальяжный баритон, игриво: — Креатив вызывает Дьявола! В эфире кашель, озадаченное сопение, испуганный возглас «О боже!» и затихающим эхом чье-то «Свят, свят, свят!». Затем сквозь шумы отважно пробивается Озабоченный Голос: — Черт, дьявол, повторяю, у нас билеты заканчиваются! Штаб, что делать? Приятный Женский Голос, бодряще: — Просите — и дадут вам! Маркетинг, давайте еще билеты, я знаю, у вас есть. — А что маркетинг? — ворчливый тенор. — Чуть что, сразу маркетинг, маркетинг… — Внимание! Говорит и показывает батут! Тьфу, просто говорит. У нас тут… — У нас тут объявилась ничейная девочка! Штаб, это Парк! Скажите, никто не ищет… — …Тряпочку? — Кхе, кхе, я извиняюсь, — деликатный мужской голос. — Это, простите, Дьявол. Меня вызывали? — Дьявол! — дружно орут сразу несколько голосов. — Тряпочку! — перекрывает их Голос Батута. Помехи в эфире. Затем сквозь шумы пробивается Бодрый Женский Голос: — Всем, всем, всем! Дети уже не нужны. Повторяю: отбой по детям! Вальяжный Баритон, ехидно, реплика в сторону: — А ведь дети — наше все… — Все! — горячо соглашается с ним Встревоженный Девичий Голос. — Все, амба, мы уже тонем! И тряпочка нас не спасет! Фоново звучит нестройное хоровое пение: «Врагу не сдае-о-отся наш гордый батут…» В эфире треск и шорохи, подозрительно похожие на веселое хрюканье. Затем сквозь шумы прорывается мужественный бас: — Батут, это Тряпочка! Держитесь, я иду! — Курс зюйд-зюйд-вест, если что, — любезно подсказывает голос Дьявола. — А меня-то зачем вызывали? Креатив, а, Креатив, ты где? — Где же ты, Тряпочка?! — это снова Неукротимый Батут. — Изыди из эфира, Дьявол! — раздраженно командует Штаб. — Батут, закрыть кингстоны, к вам уже идут! Маркетинг, якорь вам в глотку, где билеты?! — Нам нужны билеты! Дайте нам билеты! Билеты или смерть! — скандирует Касса. Штаб, с шипением: — Маркетинг, кому с-с-сказано, поднес-с-сите в кассссссу патроны, тьфу, билеты! — А что маркетинг? Чуть что… Помехи в эфире. Бодрый Голос Штаба, как ни в чем не бывало: — Кто помнит, где у нас волк из «Ну, погоди!»? В эфире мощные аккорды, живо напоминающие творчество группы «Раммштайн». — Ого, — почтительно молвит Батут. — Ой, это я не вам, это к нам Тряпочка пришла. Штаб, с подозрением: — Кто знает, куда делось покрывало с фигуры фотографа? Батут испуганно ойкает и отключается. Креатив деловитой скороговоркой объявляет: — Внимание, ветер перемен заканчивается, скоро прилетит Мэри Поппинс, будьте готовы. Дьявол, коварно: — Всегда готовы! А мне-то куда? — Въ адъ! — выразительно артикулирует непонятно кто. Штаб, устало: — У-мо-ля-ю, не засоряйте эфир… Касса на полуслове обрывает задорное пение: «Ты сегодня мне принес не букет из алых роз, не тюльпаны и не лилии! Протянул мне робко ты наконец-то билеты́…» — А они такие мии-и-илые! — под плеск волны допевает Неукротимый Батут. |