Книга Ржавчина. Пыль дорог, страница 40 – Екатерина Кузьменко

Мысленно я готовилась к тому, что школьное начальство будет реагировать на нас так же, как и командиры подразделений и коменданты отдаленных городков. С тех пор как впервые прозвучало слово «чистильщик», эта реакция не сильно изменилась. Когда нам было по семнадцать, измученные неизвестностью и полным непониманием ситуации мужчины мрачно смотрели на взъерошенных парня и девушку в форме и обреченно бросали в сторону: «И где они только этих детей понабрали!» В девятнадцать или двадцать эта фраза сменилась недоумевающим: «А постарше никого не нашлось?» Теперь, выбираясь за пределы района, мы частенько слышим, предъявляя документы очередному офицеру: «Как долго вы работаете?»

Дэя, кстати, подобные реплики бесили не так уж и долго. Всего первый год или два. Я очень хорошо помню ту историю – такое забудешь! – с исчезнувшим грузовиком на одном из отрезков дороги. В какой-то момент с ним пропала связь – и все, больше никто не видел ни машины, ни шофера, ни груза. Самое странное, что с лагерем, к которому шел пропавший грузовик, связь была – и, разумеется, не дождавшись прихода машины в срок, там решили поинтересоваться, что случилось.

Нет, тогда еще никто не забеспокоился, слишком часто приходилось давать отпор бандам, поэтому на место предполагаемой пропажи отправилась боевая группа. И с ними связь тоже прервалась внезапно, как отрезало. Не было ни ворвавшихся в эфир звуков перестрелки, ни панических сообщений. Секунду назад радист еще слышал в наушниках рутинный доклад командира группы – и все. И вот тогда-то к нам на Базу полетело сообщение: нужна парочка ваших ребят, умеющих обращаться со всяким странным. О таких, как мы, знали мало, но щедро прибавляли от себя – земля слухами полнится. Наверное, кто-то решил, что часть выживших просто рехнулась и теперь палит по глюкам. Хотя наверняка были и те, кто считал, что нас готовили задолго до Ржавчины, по специальной программе. Людям всегда хочется верить, что где-то наверху есть тот, у кого предусмотрен план на любую, самую безвыходную ситуацию. А боги это или правительство – не так уж и важно. И не сказать, чтобы жрецы и политики сильно стремились кого-то разубеждать.

В любом случае, тогда у штабной палатки, когда мы лицом к лицу столкнулись с мрачным офицером лет сорока и он, услышав, что именно нас прислали ему на помощь, тихо взорвался, дав выход нервному напряжению последних дней:

– Я похож на вожатого из летнего лагеря? Сопли вам утирать должен, да? Что, взрослые обученные солдаты в этой стране закончились?

И непривычно холодный тон Дэя:

– И сколько же взрослых обученных солдат пропало на той дороге?

На миг я испугалась, что мужчина его ударит. Сгребет худого невысокого юношу за воротник мешковатой куртки и хорошенько приложит о ближайшее дерево. Военного, наверное, тоже можно было понять: пропавшая группа, ночь без сна и двое несовершеннолетних вместо долгожданных специалистов. Но офицер застыл, словно налетев на стену, а потом спокойно поинтересовался, какую помощь он должен нам оказать.

Об этом… Да, наверное, об этом стоит рассказать.

Дэй

Вопреки опасениям Рин, наша несхожесть с плакатными героями ничуть не удивила директора школы и нескольких учителей, спустившихся нас встретить. Думаю, они не удивились бы даже шаманам древности, явившимся в расшитых алыми и черными нитками одеяниях и с вплетенными в волосы костяными амулетами. Они ждали кого-то, не похожего ни на военных, ни на гражданских, – и их ожидания полностью оправдались. Еще одно занятное свойство человеческой психики.

У нас проверили документы и повели по лестнице на второй этаж. В коридорах было тихо, только из-за дверей кабинетов слышались негромкие голоса. Удачное решение – пригласить нас до конца урока. Не будет удивленных взглядов и толпы школьников – до поры до времени. В конце коридора обнаружились широкие двери – за ними оказался актовый зал. Невысокая сцена, несколько рядов скамеек. Копаюсь в памяти, пытаясь найти похожую картинку из детства, но там пусто. Ну не помню я, какой был актовый зал в школе, где учился я, и был ли вообще.

К нашему приходу уже подготовились: у сцены поставили два стола – для того, чтобы разложить автоматы. На сцене – старая кафедра с гербом, то ли государственным, то ли школьным, уже не понять. Я представил, как стою там, наверху, и что-то вещаю собравшимся. Передернуло.

– Вам что-нибудь еще нужно? – спросил директор.

– Нет, – я поставил сумку на один из столов. – А когда дети придут?

– Минут через двадцать, у них еще урок не кончился.

Ага, значит, чтобы собрать и привести народ из разных классов сюда, уйдет минут двадцать пять – тридцать. Директор вышел за дверь, и Рин помогла мне выпутать второй автомат из смятой сумки – загипсованная рука по-прежнему была мне плохой помощницей.

– Волнуешься?

Она покачала головой.

– Просто пытаюсь вспомнить себя в этом возрасте, чтобы получилось рассказать поинтереснее.

– И какой ты была в пятнадцать?

– Я ведь говорила. Замкнутой. Любила читать, не ладила с одноклассниками. Им почему-то казалось, что я их презираю, раз не хочу ходить с ними на танцы. Они считали меня беспомощной, пока я не облила грязной водой из ведра парня, который вклеил мне жвачку в волосы. Представляешь, белая рубашка, синие брюки – и вода, которой перед этим уборщица отмыла весь кабинет, но еще не успела вылить. Черная-черная.

– Жаль, что я не знал тебя в пятнадцать, – я легонько поцеловал ее в висок. Сейчас это была не столько нежность к любимой женщине, сколько попытка согреть до сих пор живущую в ее душе нескладную девочку в синем форменном платье, которую я знал только по фотографиям. – Хотя для начала пришлось бы выбить несколько зубов и выкрутить пару рук. В элитных школах это полезно.

Прозвенел звонок, и через пару минут начали подтягиваться самые дисциплинированные из школьников. Некоторые смущенно здоровались, мы отвечали им. Другие просто проходили в зал и рассаживались на скамейках, пристроив на пол сумки и рюкзаки. Когда, наконец, собрались все, мы с Рин поднялись на сцену. Слово взяла худая дама средних лет с убранными в тугой узел русыми волосами.

– Дети, – откашлявшись, начала она, – сегодня мы пригласили в гости специалистов, занимающихся зачисткой неисследованных территорий. Они расскажут о своей работе…

Я прошелся по сцене, с расстояния двух шагов изучил кафедру. Так она мне нравилась еще меньше. Тогда я уселся на край сцены, Рин последовала моему примеру.

– Привет. Мою напарницу зовут Рин, меня – Дэй.

О чем вы хотели бы услышать?

Поначалу поднялся тот еще гвалт. Все-таки целый зал школьников – достаточно шумное сборище. Сквозь общий гам прорывались отдельные вопросы тех, кого природа не обделила лужеными глотками.

– А какое у вас звание? – это мальчишка в клетчатой рубашке, он все никак не мог усидеть на месте, то оборачиваясь к сидящим позади него товарищам, то поминутно переставляя сумку.