Книга Сожители. Опыт кокетливого детектива, страница 83 – Константин Кропоткин

– Ну, что ты там забыл? Что? – спросил я Марка опять, как спрашивал и вчера, и позавчера, но всякий раз натыкался на ослиное какое-то упрямство, – Кому ты сдался там, в этих заграницах?

– Никому, – признал Марк, в этот раз забыв приставить в конце какую-нибудь абракадабру.

– Гостиницу-то хоть хорошую сняли? – спросил Кирыч.

– Зачем нам гостиница? – спросил Марк.

– Вот видишь? – сказал я Ашоту, который тоже гремел чемоданом. Это был относительно небольшой чемодан, как у человека отправляющегося в отпуск, – Теперь тебя тоже ждет участь заграничного бомжа. Ты этого хотел?

– Разве? – сказал Ашот с обычной своей ленцой.

– Ой, если заранее бронировать, то будет дешевле, – загомонили Сеня с Ваней, – Мы в Бильбао когда приехали, тоже хотели, а нам такие показали цены. Мы тогда пошли и купили шампанского настоящего, в машине выпили и там же спать легли.

– Чтоб я так жила, – сказала Манечка. И она явилась провожать бывшего любовника. Широкая натура, что уж….

– Ни кола, ни двора, – сказал я, – Куда едут? Зачем? Кому вы там нужны?

– Мы друг другу нужны, – сказал Марк. Отхватив самого роскошного красавца в своей жизни, он гордился им так, как в советские времена орденами наверняка не гордились. Весь мир должен был узнать, что у Марка есть Ашот, и весь мир должен был зарыдать от счастья, что у белокурого придурка все так удачно сложилось.

– Ну, взрослые люди. Разберетесь как-нибудь, – миролюбиво произнес Кирыч.

Мы вошли вовнутрь аэропорта, где гремело, звенело и пело на все лады: люди разлетались кто куда, каждый к своей цели.

– Не люблю открытые финалы, – сказал я, когда мы кружком встали в сторонке, ожидая пока Марк и Ашот сдадут багаж любезной деве, торчащей из-за стойки одной лишь белокурой головой, – Ни в жизни не люблю, ни в книжках.

– Открытых финалов не бывает, – сказала Лиза, – Ясно же, чем все закончится рано или поздно….

«Ты еще косу возьми и саван надень», – мысленно огрызнулся я.

– Все хорошо, что хорошо кончается, – сказал Кирыч, поняв слова Лизы на свой оптимистичный лад.

– А я вообще загадала, что вся моя последующая жизнь будет ровной, залитой солнцем дорогой, – сказала Манечка.

– А твой Голенищев отпустит тебя в дальнобойщицы? – поддел я.

Сеня и Ваня захихикали.

– Теперь все так быстро, что просто ужас, – к нам подошел Марк, уже налегке, без чемодана; за ним последовал Ашот. Черт возьми, какая же яркая пара, – Теперь только паспорта показать осталось. И все.

– И залитая солнцем дорога, – повторил я Манечкины слова, – А теперь давайте возьмемся за руки и споем про то, как мы всех любим – всех подряд, без разбору, и даже Масю в белых волосах, и даже волчий суржик ее Суржика.

– А вы знаете, что Мася теперь будет певица? – выдохнул вдруг Марк.

– Она умеет петь? – удивился Кирыч.

– Она будет петь русский шансон, – сказал Марк, словно это что-то объясняло, – У парадного крыльца, лаконично, мы прощались в два лица, симметрично…. Я как услышал, у меня прямо по спине мурашки.

«…Друг до друга недосуг, друг без друга, оказались сразу вдруг…»

– Что, говоришь, Мася будет петь? Про какое там крыльцо? – я посмотрел на толстуху.

– Сказано же, – Манечка отвернулась, – Хорошо будет петь.

– Пусть поет, надо же девочке чем-то заниматься, – сказала Лиза, – У нее депрессия. Причем давно.

– Очень интересно, – сказал я, – А голос у Маси будет какой? Уж, не глубокий ли? Не тот ли, который чуть вибрирует, если берет высоко? – я опять поглядел на толстуху.

– Не твое дело, – отрезала она.

– Так-так, – проговорил я весело, – Значит, одна будет красивая по сцене ходить, а другая, – жирная, – будет за нее петь душевные песенки. Одна депрессию лечить будет, другая ее зарабатывать.

Манечка застонала.

– Слушай, если б тебе предложили столько бабла, посмотрела б я, как ты запел.

– А самой-то на сцену выйти слабо? Не стыдно талантом торговать?

– А титьку дитю ты будешь давать?

– Какому дитю? – спросил Марк.

– Такому.

– Правда? – сказал Кирыч.

Манечка только головой неопределенно качнула, задрожали черные кудряшки.

– Ты ждешь ребеночка? – возликовали Сеня с Ваней, до которых смысл Манечкиных слов докатился в самый последний момент, – Как здорово! Прямо, как мы!

– Вот не знал, что не жизнь живу, а проживаю дешевенький грошовый роман, из тех, которые в метро за копейки, – буркнул я, – Отправляем мы, значит, наших голубков в дальние края, а тайны лопаются одна за другой, как перезрелые орехи. Как чудесно: Марк с Ашотом за рубеж, Сеня с Ваней за дитем, Манечка своего ждет, Лиза, вон, распорядительницей кукольного наследия стала. Осталось мне бестселлер навалять и счастье будет прямо как в кино.

– Так и наваляй, – сказал Кирыч, – Кто тебе мешает?

– Я тоже, уверен, что ты сможешь, – сказал Марк, – Я же мечтал…, – он посмотрел на Ашота, – И вот….

– Нам пора, – сказал тот, – Время.

– Нет, не пора! – решительно сказал я.

Жаль Вируса не взяли, он бы быстро устроил здесь всем интерлюдию к «Собаке Баскервилей».

– Если уж мы все точки над «i» расставить решили, то давайте уж до конца. Марк, – я почти крикнул, – У тебя здесь дом. А там у тебя что? Что у тебя там?! – я указал туда, в проход меж высоких заграждений из непроницаемого стекла, в который налегке утекали люди.

– Ну, например, – Марк слабо улыбнулся, – Квартира там. Жилье то есть.

Манечка застонала.

– Только не надо мне рассказывать про дворец, пожалуйста. Удавлю.

– Нет уж. Хватит нам мертвецов, – сказала Лиза.

– Мне Ларс дал, – сказал Марк, – В наследство. Или как это называется, – снова вздохнул, – Потому и не Париж. Если из Парижа, то будет пять часов, а если с другой стороны – то всего два с половиной.

– Господи, когда ж ты начнешь испытывать меня богатством? – Манечка почти прорыдала.

– Если у Маси все хорошо пойдет, то Суржик тебя никогда не забудет, – сказал Марк, – Он тебе все даст, если ты его бусинку осчастливишь. Реали!

– Эх, ты…, – я решил обидеться, – А сам говорил, что у тебя дома нет.

– Квартира есть, а дома нет, – сказал Марк, – Ты, как будто не понимаешь.

– Да, – признал Кирыч, – это разные вещи.

– В доме нужен уют. Шторы красивые. Со вкусом подобранная мебель, – согласились Сеня с Ваней, знакомые с предметом даже слишком хорошо.

– Дому нужен дом, – сказала Лиза, квартира которой напоминала помойку.