Онлайн книга «Корпорация Лемнискату. И начнется отсчет»
|
– Разинский, я рад, что вам смешно. Много поводов для веселья? – резко поинтересовался князь. Алексей умолк, но улыбаться не перестал. – Вам и так светит штраф и выговор за поверхностность суждения. Плюс Лемнискату отменяет приоритет мнения одного из творцов, и все серьезные решения вне досягаемости корпорации вы будете теперь принимать голосованием. Я сидела, смотрела на лица этих влиятельных людей и понимала – никуда я от них не денусь. Такая влиятельная организация умеет получать то, что хочет, так или иначе. Полюбовавшись на присутствующих еще немного, я решила заканчивать этот разговор. – Вы ведь понимаете, что я соглашусь, да? – спросила я, ни к кому конкретно не обращаясь. Ответил мне глава творцов: – Да. Ведь если вы откажетесь, то ваше настоящее, прошлое и будущее изменятся… и вы знаете, как именно. – Хорошо, но у меня есть условия… * * * «Да. Ведь если вы откажетесь, то ваше настоящее, прошлое и будущее изменятся… и вы знаете, как именно…» Я и сейчас слышу эти слова. Они эхом отдаются в голове, высушивая мои слезы. До этого мгновения я не представляла, как важна для меня та реальность, в которой живу. Как важно то, что рядом со мной брат и близкие мне люди. Если мое настоящее изменится, то родные и знакомые останутся со мной, но будут уже другими. А что самое ужасное – я буду помнить, какими они были раньше. Для своих творцов время всегда делает исключение из правил. Но и я поставила совету свои условия. Отцу предоставят полную свободу в его разработках и поправят здоровье няни. В последнее время та плохо себя чувствует, а корпорация с ее возможностями в разных областях сможет продлить ей жизнь. И теперь мне всего лишь нужно идти именно по этому пути, чтобы те люди, которых я знаю, остались прежними. Если я не сделаю того, что предначертано, моя реальность исчезнет. Ничего страшнее и представить нельзя! * * * Александр Иванович Орлов После того как дочь выбежала из гостиной, мы с женой некоторое время молчали. Каждый думал о своем, и, как оказалось, наши мысли текли в разных направлениях. – Вот упрямая девчонка, – пробормотала Наталья, сидя в соседнем кресле около камина. – Что ты имеешь в виду? – повернулся я к ней. – Она закрылась в своей обиде на нас и не хочет ничего слышать! – А что именно она должна услышать? – тихо поинтересовался я, внутренне начиная закипать. – То, что мы ей говорим. У нас за плечами жизненный опыт. А она ничего еще не понимает! – Это ты ничего не понимаешь! Чем ты можешь ей помочь? Зря я тогда пошел у тебя на поводу. Нужно было остаться с дочерью и утешить ее, помочь. А ты бросила ее и занималась только Светланой! И посмотри, кого ты вырастила! – Ах, какая я плохая!.. Значит, я во всем виновата? Да она никого к себе не подпускала! Сейчас, впрочем, тоже. Она замкнулась, до нее не достучаться. – Если бы меня так отослали, я бы на ее месте тоже к тебе не подошел! – Так было лучше для нее! – Ну и кому ты сделала лучше?! – я вскочил с кресла. – Думаешь, в твоей корпорации ей будет хорошо?! Да ей через такие ужасы придется пройти! Кем она после этого станет? Ни дома, ни детей, и для общества «белая ворона». Сотрудники Лемнискату всегда выделяются, а творцы – и подавно. Мужчине это простят, женщине – нет! Я думаю о своем ребенке, всегда думала! Глядя на Наталью, я подумал, что она за последнее время постарела лет на десять. – Ты даже не понимаешь, какие силы таятся в твоей дочери, – устало проговорил я. – А ты не представляешь, как тяжело ей придется. И она не представляет! После этого жена покинула комнату, а я, сев обратно в кресло и уставившись на огонь, пробормотал: – Но у нее нет выбора. У них его никогда не бывает… Ольга Орлова На следующий день после разговора с родителями был мой первый день работы на творцов. Сначала мне показали комнату в здании Лемнискату, которую закрепили за мной на случай моего приезда в город. Из-за излишне напряженной обстановки в семье я решила переехать сюда сразу. Не сомневаюсь, корпорация подыщет правдоподобную причину, почему я на некоторое время покинула дом. И, скорее всего, это будет моя учеба в каком-нибудь респектабельном пансионе. Следующее, что мне предстояло сделать, так это явиться пред светлые очи главы отдела творцов – Минаре Корнейси. Сложно было определить, какой он национальности, но при близком рассмотрении он оказался еще эффектнее, чем я запомнила по собранию. Темные каштановые волосы выгодно оттеняли выразительные глаза, тонкие черты лица и молочного оттенка кожу. Настоящий аристократ, хотя в отношении мужской привлекательности до Разинского ему далеко. Одевался Корнейси во все зеленое (то ли в цветовой гамме своего отдела, то ли просто нравился цвет), а вот манерами не блистал. Как и Алексей. Уж не знаю почему, но я постоянно их сравнивала. Может, из-за того, что оба были примерно одного возраста – около тридцати пяти лет. И если для главы творцов это был уже зрелый возраст, то для творца – только начало молодости. Один из наших плюсов – живем мы долго. Обо всем этом я думала, сидя в приемной и ожидая встречи с этим человеком. Минут пятнадцать назад он пробежал мимо меня, даже не поприветствовав. Куда я попала?! В этот момент подошли два моих коллеги. Джеймс спокойно поклонился мне и поцеловал руку. Разинский поприветствовал так же, но с какой-то издевкой. Я, проигнорировав его, предложила Джеймсу присесть рядом с собой. Алексей же устроился без приглашения, подле меня с другой стороны. – Как вы себя чувствуете, мадемуазель Орлова? – поинтересовался второй творец. – Прекрасно, спасибо. Кстати, можете называть меня по имени. Мы же коллеги… – А мне тоже можно называть вас по имени? – встрял Разинский. – Конечно, – холодно улыбнулась я. Но дальше продолжить столь беспардонно начатую беседу нам помешала открывшаяся дверь кабинета. От нашего начальника вылетел директор по финансам, который непонятно как оказался в кабинете (мимо меня вроде не проходил), и в гневе понесся по коридору. Похоже, Корнейси пользуется популярностью. – Заходите, – процедила секретарша, больше обращаясь ко мне. Мы поднялись и направились в кабинет. По центру стоял большой резной стол из черного дерева, а напротив него – два кресла. Но начальник пригласил нас присесть на кожаный диван, расположенный около стены с большой картиной. И стоило мне опуститься на него, как мужчины вновь устроились по бокам от меня. |