Онлайн книга «Дети Хроноса»
|
Ван-Ин измерял враждебность, которая заключалась в этом предложении. – То есть вы ревизионист, – заключил он презрительно. – Меня не удивит, что НКО ежегодно тратит миллионы на печатные материалы, призванные убедить невинные души в том, что концлагеря – это выдумка, а евреи, которые так и не вернулись с войны, умерли от воспаления легких и дизентерии. – Вы не имеете права, – произнес Мёус, сдерживая гнев. Уродливая вена у него на лбу пульсировала. Ван-Ин посчитал, что не надо больше сдерживаться. – Какое право вы имеете вводить в заблуждение людей, переживших горе? Меня тошнит от таких, как вы, и я могу пообещать вам одно: настанет день, когда я лично надену на вас наручники. – Ван-Ин посмотрел на свои часы. – Но сейчас мне пора немного подышать свежим воздухом. Он встал и оставил главного контролера налогового ведомства в более или менее разбитом состоянии. Версавел сидел в кабинете 204 и ждал Ван-Ина. Его визит к канонику оказался короче, чем он думал. – Немощная плоть, – ответил Версавел, когда Ван-Ин спросил его, как прошел разговор с духовным лицом. – У меня такое впечатление, что бедолага был рад сознаться в своих грехах. При других обстоятельствах Версавел бы ухмыльнулся. Сейчас он докладывал так, словно горе всего человечества тяжелым грузом лежало на его плечах. – Каноник что-нибудь рассказал о Провосте? – Нет. – О Брэйсе? – Ни слова, – ответил Версавел. – Мне показалось, что Дефлур был честен. – О VLOK? – Дефлур клянется всеми святыми, что он не может посмотреть бухгалтерию НКО. – Это чушь. Не так уж и мало в нашей стране экстремистских правых пасторов. – Может быть, мы не на том пути, – предположил Версавел. Эта мысль посещала и Ван-Ина. Связь между Гербертом, Провостом и VLOK была необыкновенно хрупкая. Если бы Провост не был убит, он бы уже давно отказался от этой гипотезы. – Если прослушка телефона не принесет результатов, боюсь, нам придется искать в другом направлении, – покорно согласился Ван-Ин. Версавел посмотрел на своего начальника большими глазами. А тот схватил последнюю сигарету из помятой пачки. – Я не хотел тебе рассказывать, Гвидо, но… – Ван-Ин глубоко затянулся. – Я случайно знаю одного парня, который передо мной в большом долгу. Версавел поднес руку ко лбу. – Ты играешь с огнем, Питер. Ханнелоре об этом известно? – Она во что бы то ни стало хочет в Португалию, – вздохнул Ван-Ин. – Если я пойду легальным путем, пройдет минимум два месяца, прежде чем получу разрешение прослушать их разговоры. – Так и сказал бы, – резко отреагировал Версавел. Он и Франк планировали поездку в Турцию. Когда он об этом думал, у него сердце кровью обливалось. – Почему ты тогда не прослушаешь Вандале и Брэйса? До того как Ван-Ин смог ответить на этот вопрос, зазвонил телефон. – Алло. Ван-Ин взял шариковую ручку, лихорадочно кое-как записал что-то и задал пару коротких вопросов, из чего Версавел ничего понять не смог. Разговор едва ли длился три минуты. Когда Ван-Ин повесил трубку, он выглядел восторженно. – Ну? – спросил Версавел. – Телефоны Вандале и Брэйса оснащены скремблером, – рассеянно произнес Ван-Ин. – Я не это имею в виду, Питер. – Ты же спросил? – Да, конечно, я это спросил. Но сейчас я хочу знать, с кем ты только что разговаривал. Ван-Ин сделал вид, что не заметил язвительного тона Версавела. Инспектор был явно на грани срыва. От положительного эффекта их поездки в Бланкенберге почти ничего не осталось. Потеря Франка за два дня состарила его на пять лет. – Не прошло и пяти минут после моего ухода, как Мёус позвонил Верворту. Он навел справки о бухгалтерии НКО и спросил, выдержит ли она доскональную проверку. Судя по реакции Верворта, Мёусу не стоит об этом беспокоиться. Ни один следственный судья не осмелится дать ордер на обыск НКО. – Может быть, он и прав, Питер. Ван-Ин пожал плечами. Лео Ванмаэль славился тем, что неизменно появлялся в тот момент, когда его никто ждал. – Я не помешаю? – усмехнулся маленький фотограф. – Ты? Помешаешь? Не глупи, Лео. Бери стул и садись. Кофе еще есть, Гвидо? Версавел отрицательно буркнул, встал и занялся кофеваркой. Ванмаэль устроился в одном из новых рабочих регулируемых кресел. Ему нравилось регулировать высоту кресла, уже сидя в нем. Вот и теперь от этого у него защекотало в животе точно так же, как бывает на аттракционах. Но даже в самом низком положении его ноги едва касались пола. – У Провоста была не легкая агония, – сказал он с унылым лицом. Ван-Ин кивнул. Ему тоже казалось не лучшим способом умереть, задыхаясь с прищепкой на носу. – Похоже на то, что убийца его сначала немного пощекотал. Версавел удивленно повернулся. – Объясни более подробно, – с любопытством посмотрел на Лео Ван-Ин. – В кабинете Провоста стоял торшер – такая дорогая итальянская вещь, за которую… – Лео, пожалуйста, переходи к делу. – Хорошо, хорошо. Прямо около его ступни шнур был перерезан. После этого проволоку явно снова задвинули под торшер. Он был разбит, с проволоки сняли изоляцию. Один из кусочков изоляции криминалисты нашли в сифоне под раковиной, а в лобковых волосах Провоста обнаружены частички меди. – Добро пожаловать в Южную Америку, – присвистнул Ван-Ин. Он только сейчас понял, что Лео подразумевал под щекоткой. Недавно он видел по телевизору фильм, в котором заключенный был привязан к кровати с пружиной. Мужчина в медицинском халате облил беднягу водой и подсоединил электроды. На заднем плане звучала музыка Шуберта. Ван-Ин невольно подумал о Линде Артс. Может быть, она тоже смотрела этот фильм и натерпелась той ночью страхов. – Садомазохисты заходят так далеко? – спросил Версавел. – Нет, – сказал Лео. – Большинство используют код. Если боль становится нестерпимой, они прекращают любовную игру. Садисты, напротив… – Доходят до крайности. Ван-Ин снова подумал о Линде. Он почувствовал себя немного виноватым. Если быть честным хотя бы перед самим собой, он должен был признать, что тогда наслаждался. – Если только убийца не добивался от Провоста информации. Ведь пытки для того и служат. – Это отговорка для садиста, – сухо отреагировал Версавел. Если бы он мог читать мысли своего начальника, такого замечания не сделал бы. |