Онлайн книга «Такой нежный покойник»
|
– Покажи, где нож, я уберу. – Здесь, – приложила Кора палец к груди. Лёша приблизился и протянул руку, почти дотронувшись до указанного места. – И правда, – глубоко вздохнула Кора, – стало легче дышать. – Ее взгляд наконец сфокусировался на Лёше. Кора поднялась со скамейки, обошла его, разглядывая со всех сторон. И вынесла приговор: – Выглядишь ужасно – похож на привидение. – У меня есть для этого уважительная причина. Зато ты по-прежнему прекрасна. – Не подлизывайся. Призракам это не к лицу. – Кора ещё раз обошла его, ощупывая взглядом, даже дунула, как бы проверяя на вес. – Может, ты мне и в зубы заглянешь? – Не мешало бы… Может быть, и не только в зубы! – неожиданно вырвалось у неё. – Немного больше уважения к покойнику тебе не повредило бы. – Ага! Ишь, разважничался. – Когда ты мёртв, особо не поважничаешь. В гробу, канешна, можно выглядеть очень важно и даже респектабельно, но это всё трупное окоченение, не больше. – Не смей произносить эти страшные слова! Посмотри на себя – ну какой из тебя покойник! Никакой благости! Какой-то половой разбойник, а не усопший. И выражение лица – нецензурное. – Ну уж, какой есть, – обиделся Лёшка. – А к выражению мужских лиц в твоём присутствии пора бы привыкнуть. А будешь меня обижать, представлюсь тебе разложившимся в полный рост. – Боже, что он плетёт! А я что несу! С кем я тут вообще разговариваю? – спохватилась Кора. – Может, я неадекватна? – Смотря к чему. Ко мне – вполне. – Тебе – это кому? – уточнила Кора. – Мне – абстрактной реальности. – А я тогда кто? – Ты любовь всей моей жизни, очень конкретная. – Похоже, я первая женщина, которой признаётся в любви покойник. – Влюблённый труп! – И я этим должна гордиться? Типа «любовь сильнее смерти»? – Не знаю, есть ли тут повод для гордости. Мне бы хотелось думать, что ты предпочитала меня живого. – Живой ты принадлежал многим, а сейчас только мне. Ну кто ещё из твоих бывшеньких тебя видит?! – Никто. – Вот видишь… Значит, я правда была главной любовью… – Неужели мне следовало умереть, чтобы доказать тебе очевидное? – Ну, если ты не сумел сделать чего-то при жизни… – Значит, хотя бы ради этого стоило умереть. – И на что мне это теперь? Твоя загробная любовь! – Тебя послушать, так я просто назло тебе умер. – С тебя станется! – Кора закусила губу, чтобы не расплакаться. – Пжалста, только без рыданий и без заламывания рук. – Никто и не собирается… – Кора всё тем же, таким знакомым вызывающе-мальчишеским жестом утёрла непрошеную слезу. – Да не переживай ты так! Подумаешь, умер! Выпал из бренного мира. Через пару лет никто и не вспомнит. Так и вижу свою очередную годовщину… ну, приплетётся кое-кто – чем не повод выпить! Даже моя жена, вернее вдова, будет долго колебаться, идти или не идти на эти чёртовы поминки, и если идти, то с новым мужем или одной. С одной стороны, все знают, что снова замужем, а с другой, ну не тащить же в самом деле нового мужа на поминки к старому. – Ну, вот про твою жену мне совершенно не интересно. – Это уже не про жену – про вдову. – Так ей и надо, – было ему ответом. Типичный экземпляр женской логики. «О, да, узнаю Кору», – подумал Лёша. А сказал следующее: – Смерть не трагична – трагична, как я сейчас вижу, жизнь. Человек живёт, быть может, только потому, что абсолютно точно знает две вещи. Первая – что он всё равно когда-нибудь умрёт. – А вторая? – Вторая, гораздо важнее… это то, что он никогда не умрёт. – Понятно! Ну, тебе оттуда виднее. Ишь, покойник, а какие монологи тут произносит! – удивилась Кора. – Да это я так, чтобы тебя отвлечь. – Нечего меня отвлекать! – Кора, похоже, решила смириться с данностью – какая, в сущности, разница, в голове у неё это происходит или на самом деле он тут болтается, пытаясь утешить её в горе? – У меня тут к тебе пара вопросов накопилась, если уж ты оказался способным рассуждать… в твоём-то положении. – Представляю, – вздохнул Лёшка. – Не представляешь, – заверила его Кора. – Тебе за всё отвечать! – Не будь такой безжалостной, Ко! Я же умер. – Смерть ничего не искупает – было бы слишком легко. То, что ты умер, тебя не оправдывает. – Господи, Кора! Неужели у тебя сердца нет?! – Было одно, и то разорвалось от ужаса. И Лёшка тут же «увидел», что это правда. В ней никогда не было никакой позы, зависти, тщеты, и теперь его неистовая, мятежная Ко действительно живёт если и не с шаровой молнией внутри, как предупреждал Костя, то с «юродствующей породой» в груди. – Значит, тебе тоже было плохо без меня? – «Тоже?» – Сарказм в голосе был сравним только с болью во взгляде. – Не жди, милый, что я буду тут рвать на себе одежды – твоя смерть равноценна моей жизни без тебя. И на жизнь эту – друг без друга – ты сам нас и обрёк. Так и жила – под пеплом. – Я знаю, что это такое, у самого вынули сердце и высушили мозг. – Не надо было связываться с нелюдями! Жить с ними! Спать! Иметь «дела». Они тебя и погубили. И нашу с тобой жизнь измордовали. И сына твоего убили. Родственнички… Теперь вон представление устроили… Твоя жена и музыку подобрала по вкусу своему, не посчитавшись с волею покойника… Тьфу, пошлость какая, – фыркнула Кора. – Ведь виновник торжества – ты! И нет чтобы отпеть тебя под Вагнера любимого – уж хоронить, так хоронить, – каких-то согнала бабулек в хор. А человек, пусть и мёртвый, это стиль. – Кора! Ну, не о том мы сейчас – сейчас нужно о самом главном. – О самом главном уже поздно – при жизни нужно было о самом главном. – А как же Париж?! Твоя новая жизнь? – Надо было как-то переводить разговор в более прозаичное русло. – А что Париж? Франция – прекрасная страна. Но я-то тут при чём? Там, правда, поспокойнее. – Ты разве покоя искала? – Спасения. – Спаслась? Она не ответила. – То-то же – от себя нигде не спастись, даже здесь. Уж поверь мне на слово. – Я от страны спасалась. И от тебя. – Ну и что? – Выяснилось, что жить не могу ни без того, ни без другого. – Помолчала. – Но и вместе тоже не могу – тебя больше нет. А страна моя для жизни оказалась непригодна. |