Книга Записки на краях шарфа, страница 82 – Александр Дым

— Ты как со мной разговариваешь! Да я тебя!

— Пошёл нах отсюда!

— Мы с тобой завтра поговорим!

— Пошёл нах! Я с тобой ни сегодня, ни завтра разговаривать не буду!

Он разворачивается и уходит.

Спрашиваю у мусора в форме:

— А это кто?

Он улыбается и отвечает:

— Да это опер из нашего отделения.

Мент отводит меня с набережной и сажает в машину. У него новый «Мицубиси Аутлендер». Я сразу заинтересовался:

— А ты чего за милиционер-то?

— Я занимаюсь экономическими преступлениями!

— И чего, машину на зарплату купил?

— Какая тебе разница! Ты чего, охерел?

Я ржу. Привозят меня в отделение. Всё это время Парадный носился за братвой по всей набережной с пистолетом. Он реально арестовал несколько человек — никто не хотел рубиться с человеком на взводе с пистолетом в руках. Он был крайне серьёзно настроен.

В отделении меня особо не обыскивали, так — похлопали чуток по карманам: убедились, что нет оружия. Паспорт отобрали и сказали — стой здесь. Стою около дежурки — заводят какого-то мясного. Он с отбитой головой, ничего не соображает. Спросил его, что случилось.

Оказалось, что компания мясников переходила где-то улицу. Остановилась машина, и местный крутой пацанчик сказали им:

— Слышь, свиньи, отвалите с дороги!

Мясники обиделись — разбили пацану морду и покрушили машину. Этот самарский пацанчик оказался то ли мафией, то ли каким-то непростым. Мясники успели недалеко уйти от места происшествия, когда их догнали две машины. Последнее, что видел мой коллега по заключению, — как из одной машины выскочил тип с битой и сходу дал ему этой битой по башке. Спасла случайность. Его уже клали в багажник, чтобы куда-то везти, когда мимо ехал наряд милиции. В результате правоохранительные органы отбили спартача у мафии.

Мясника привезли в отделение. Пытавшаяся его похитить братва приехала следом. Всё время, что мы там сидели, они ждали этого мясника у отдела. Заходил даже гонец от них:

— Отдайте его нам — у нас к нему дело важное есть!

Менты над ним сразу начали жёстко прикалываться:

— Будешь себя плохо вести — мы тебя им отдадим!

Я отписал своим, что сижу в отделении, пока не понимаю, что будет. Привозят нескольких наших — Т., Сашу С, ещё нескольких адских личностей.

Приезжает Парадный. Сходу он начал рвать и метать:

— Я вас всех разорву, посажу, уничтожу!

Я ему говорю:

— Мне-то ты что это чешешь? Я не при делах! Готов дать объяснительную!

— Пиши!

Сажусь, пишу: шёл, гулял по набережной, вдруг налетел лёгкий ветерок — и вот я перед вами.

Написал, что гулял по набережной, увидел, как дерутся какие-то молодые ребята… сотрудник милиции появился рядом и наставил на меня пистолет. Я подчинился законному требованию сотрудника милиции, больше мне сказать в этой истории нечего.

Менты прочитали — сидят, ругаются, москвичей козлами называют. Понять не могут, кто есть кто — паспорта-то у всех московские. Кто за кого болеет, там не написано.

В это время в отделении нарисовывается омерзительная рожа, оказавшаяся начальником службы безопасности ФК «Спартак». Он приехал со своим заместителем. Заходит в отделение, начинает на меня пялиться.

Сразу говорю ему:

— Что ты на меня уставился?

Он отвернулся, ничего не ответил. Далее состоялся его разговор с Парадным, смысл которого был примерно следующим:

— Отдай нам их паспорта. Это организованная группа лиц, они специально приехали, чтобы бить бедных, беззащитных фанатов «Спартака».

Парадный посмотрел на нас, посмотрел на них. И жёстко сформулировал ответ начальнику службы безопасности поросят:

— Пошёл ты нах отсюда вместе со всей службой безопасности ФК «Спартак», вы никто и звать вас никак. Документы отдам, только если мне начальник УВД разрешит.

Тот начал было качать:

— Да ты кто такой! Отдай нам документы!

Парадный на это повторно ответил предложением пройти в свинарник вместе со всем «Спартаком»; кроме того, он сказал, что в соседней камере есть места и, если начальник службы безопасности будет продолжать свои нелепые угрозы и требования, — у него есть отличный шанс провести эту ночь в обезьяннике.

Обгаженное и беспомощное руководство службы безопасности «Спартака» дало заднюю и скрылось в ночи.

У Парадного было всё по справедливости, всё по конституции. Он всех, кого надо, арестовал, а остальным ловить нечего, тем более полуофициальным лохам из второсортной службы безопасности.

Чуть позже люди, которые тоже были в Самаре в это время, подошли к милиционеру на входе, предложили как-то простимулировать наше освобождение. Заявления всё равно не будет, ничего не будет. Чего зря ночь сидеть?

На это милиционер отвечает:

— Вы к Парадному с такими темами даже не подходите, потому что сразу в соседних камерах будете сидеть!

Бывает же ещё такое! Парадный не брал взяток. Честный, серьёзный мужчина, всегда всё по закону, всегда ратует за победу добра над злом. Мы прониклись и зауважали.

Конечно же, профессиональная среда накладывает на них отпечаток. Не обошлось без приколов и с нами. Им же обязательно надо застращать, мол, все сядете, всё про всех знаем. Я уже имел дело с ментами не раз, только поддакивал и под конец спросил:

— Вы меня отпускать будете или обвинение предъявите?

Им это не понравилось, и нас повели в камеры: что-то среднее между КПЗ и ИВС.

Построили в предбаннике. Спрашивают:

— Судимые есть?

— Я.

— Статья?

— Такая-то, часть 2.

Они меня начали бить ещё, когда принимали. На это я сказал, что если ещё раз ударят — пусть вызывают скорую. «А чё?» — «А ничё. Со здоровьем проблемы. Ещё раз ударишь — отъеду, а ты сиди». Меня сразу оставили в покое. Я знал эту систему, знал, чего бояться милиционеры, и этим пользовался. У ранее судимых есть определённые привилегии перед теми, кто ранее не был судим. Это подразумевает, что человек знает свои права, что с ним можно делать, что нельзя: без причины лишний раз такого человека они уже не тронут. Ну а если попадёшь по реальному делу, как бывший осужденный, ты так же прочувствуешь несколько другое отношение. Цацкаться не будут.

Геройствовать в милиции не обязательно, просто не нужно. Лучше сослаться на здоровье — скорее всего оставят в покое.

Меня сразу же посадили в отдельную камеру, закрытую, с шикарной шконкой, с отдельным туалетом. Ко мне каждые полчаса заходили и спрашивали, как я себя чувствую. Парней в это время посадили в открытую камеру — они впятером спали на двух лавках.