Онлайн книга «Гражданская кампания»
|
– Мисс Куделка, мисс Куделка… доктор Боргос, к вам посетители. Шагнув в сторону, горничная впустила в лабораторию двоих мужчин. Один был тощим, второй… здоровенным. На обоих были помятые костюмы в эскобарском стиле, как опознала Карин по опыту общения с Энрике. Тощий моложавый мужчина средних лет – или старообразный молодой человек, трудно сказать, – держал папку бумаг. Здоровенный просто молча возвышался. Тощий шагнул вперед и обратился к Энрике: – Это вы – доктор Энрике Боргос? Энрике обернулся на эскобарский акцент, дыхание родного дома, по которому наверняка соскучился за время долгого одинокого пребывания среди барраярцев. – Да? Тощий радостно всплеснул руками: – Наконец-то! Энрике с застенчивой радостью улыбнулся. – О, вы слышали о моей работе? Вы, часом… не инвесторы? – Вряд ли, – ехидно ухмыльнулся тощий. – Я – судебный пристав Оскар Густиоз, а это – мой помощник, сержант Муно. Доктор Боргос, – официально положил Густиоз руку на плечо Энрике, – вы арестованы по приказу Всепланетных Кортесов Эскобара за мошенничество, хищение в особо крупных размерах, неявку в суд и конфискацию предоставленного залога. – Но это же Барраяр! – выдохнул Энрике. – Вы не можете арестовать меня здесь! – О нет, могу, – мрачно заверил его Густиоз. Он плюхнул на стул, только что освобожденный Марсией, папку с документами и раскрыл ее. – Вот тут у меня разложены по порядку: официальный ордер на арест, выданный Кортесами, – начал он перелистывать бумаги, все с печатям и штампами, – разрешение на экстрадицию, выданное посольством Барраяра на Эскобаре с тремя сопроводительными запросами, подтвержденными уже здесь, в Имперской Канцелярии Форбарр-Султана; предварительный и окончательный ордеры на арест, выданный графской канцелярией округа Форбарра; восемнадцать отдельных разрешений на перевозку заключенного с барраярских пересадочных станций отсюда до дома; и наконец, последнее, но не менее важное, разрешение Городской Гвардии Форбарр-Султана, подписанное самим лордом Форбоном. У меня ушел почти месяц на то, чтобы прорваться сквозь все эти бюрократические рогатки и препоны, и я не намерен оставаться на этой отсталой планете ни одного лишнего часа. Вы можете взять один чемодан, доктор Боргос. – Но Марк заплатил за Энрике залог! – вскричала Карин. – Мы его купили! Он теперь наш! – Конфискация залога не снимает обвинения, мисс, – холодно проинформировал ее эскобарский офицер, – а лишь добавляет статью. – Но… почему вы арестовываете Энрике, а не Марка? – озадаченно спросила Марсия. Она не сводила глаз с пачки документов. – Не выдвигай идей, – сквозь зубы шикнула на нее Карин. – Если вы имеете в виду того опасного психа, известного как лорд Марк Пьер Форкосиган, мисс, то я пытался. Поверьте, пытался. Я убил полторы недели, пытаясь собрать необходимые документы. У него дипломатический иммунитет класса III, защищающий его практически от всего, за исключением предумышленного убийства. К тому же обнаружил, что стоит мне правильно произнести его фамилию, как передо мной мгновенно вырастает каменная стена тупости, которую мне демонстрировал каждый барраярский клерк, секретарь, сотрудник посольства и бюрократ, с которым я встречался. Какое-то время я даже боялся свихнуться. Но в конце концов смирился с разочарованием. – И лекарства тоже помогли, мне кажется, сэр, – любезно заметил Муно, за что удостоился свирепого взгляда руководства. – Но вы от меня не уйдете, – продолжил Густиоз, обращаясь к Энрике. – Один чемодан. Немедленно. – Вы не имеете права так вот, без всякого предупреждения, вламываться сюда и увозить его! – запротестовала Карин. – Дорогая мисс, вы хотя бы имеете представление, каких усилий мне стоило обеспечить, чтобы его не предупредили? – вопросил Густиоз. – Но Энрике нам необходим! Он для нашего нового предприятия все! Он – весь наш научно-исследовательский и внедренческий отдел. Без Энрике никогда не будет никаких пожирающих барраярскую аборигенную растительность жучков-маслячков! Без Энрике не будет никакого предприятия по производству продукции из жучьего маслица, и все акции обратятся в ничто. Ее летняя работа, все организационные труды Марка пойдут псу под хвост. Никаких доходов, никакой прибыли, никакой взрослой независимости, никакого забавного секса с Марком – лишь куча долгов, бесчестие и вся толпа родственников, выстроившихся в ряд со словами «я ведь тебя предупреждал(а)». – Вы не можете его увести! – Наоборот, мисс, – возразил офицер Густиоз, кладя документы назад в папку. – Могу и увезу. – Но что ждет Энрике на Эскобаре? – спросила Марсия. – Суд, – со злорадным удовольствием ответил Густиоз, – за которым, как я искренне надеюсь, последует тюрьма. И очень-очень надолго. И надеюсь, судебные издержки. Бухгалтерия на визг изойдет, когда я предоставлю им отчет о транспортных расходах. Это все равно что в отпуск слетать, говорила моя начальница. Ты через две недели уже будешь дома, говорила. Я не видел жены и детей два месяца… – Но это же чудовищно невыгодно, – возмутилась Марсия. – Зачем запирать его в клоповник на Эскобаре, когда он может принести реальную пользу человечеству здесь? Надо полагать, она тоже быстренько прикинула быстро уменьшающуюся стоимость собственных акций, подумала Карин. – Это касается лишь доктора Боргоса и его рассерженных кредиторов, – ответил Густиоз. – Я лишь выполняю мою работу. Наконец-то. Энрике выглядел ужасно расстроенным. – Но кто позаботится о моих бедных девочках? Вы не понимаете! Густиоз заколебался. – В ордерах ничего не сказано об иждивенцах, – слегка встревоженно произнес он, растерянно глядя на Карин с Марсией. – И вообще как вы сюда попали? Как прошли мимо охранника в воротах? – задала вполне резонный вопрос Карин. Густиоз помахал кипой документов. – Постранично. На это ушло сорок минут. – Охранник настоял на проверке каждой бумаги, – разъяснил Муно. – Где Пим? – резко спросила Марсия горничную. – Уехал с лордом Форкосиганом, мисс. – Янковский? – Он тоже. – Остальные? – Остальные уехали с милордом и миледи. – Черт! А Роик? – Спит, мисс. – Пришли его сюда. – Он терпеть не может, когда его будят после дежурства, мисс, – нервно возразила горничная. – Пришли его! Горничная нехотя двинулась к выходу. – Муно, – приказал наблюдавший с растущей тревогой за этим обменом репликами Густиоз, – давай! |