Онлайн книга «Метро 2035»
|
Хотел упереться в нее лбом – а она раскрылась. – С Театральной который. На выход! – Зря, – сказал Артем Андрюше. – Вот и спросишь у них сам, – харкнул тот. * * * – Вот, товарищ майор. Это который в диверсии. – А браслеты? Пускай в браслетиках. Щелкнули наручниками. – Вот это, когда сами сознаются… Всегда надо в браслетах, – объяснил Артему товарищ майор, встречая на пороге. – Зови меня Глеб Иваныч. А ты кто? А Артем уже знал, что это Глеб Иваныч. Голос его хриплый и низкий знал. И ботинки шнурованные. – Колесников Федор. Как в паспорте, который ему Дитмар выдал. – Ну докладывай, Федор. Глеб Иваныч был кряжистый, крепкий; мясной породы. Лобастая башка лысела, толстые губы румянились. Он был с Артема ростом – не очень, значит, высок; но шире вдвое, а здоровей – вчетверо. Гимнастерка на нем не сходилась, ворот был бычьей шее узок, и в брюках бугрилось. Сам Глеб Иваныч сел за стол, Артема оставил торчать. – Вы не того взяли. – Какого не того? – насторожился майор. – Умбаха. На Театральной. Он не виноват ни в чем. Перепутали. – А кого нужно было брать? – Другого. – А. Ага. И ты его пришел выручать? Майор сразу заскучал. – Он не диверсант никакой. Он инженер из театра, – сообщил Артем. – Ну а признался, что диверсант. – Так ведь… Наговорил он. Он наговорил на себя. – Это уж его беда. У нас все подписано. И что дальше? Комната была просторная, но простая до строгости. На полу линолеум свертывается, в углу сейф серым кубом, стол разве вот богатый, трофейный – и сдвоенный профиль на стене. Все. А нет, не все. Что-то тикало еще. Артем оглянулся: сзади, над входом – висели часы. Недавно только им виденные – совсем в другом месте. Простые часы: стекляшка в синей пластмассе. На циферблате щит изображен, и в него воткнутый меч, и еще буквы в строчку – все заглавные, через дефис. «ВЧК-НКВД-МГБ-КГБ». Было без десяти минут десять. – Спешишь куда, Федор? – спросил его майор. Ухмыльнулся. – Опаздываешь? – Часы интересные. – Часы что надо. И я вижу на этих часах, что меня ждут дела. У тебя все, Федор? Я бы с тобой попозже продолжил. – Мне с ним надо переговорить. – А вот этого никак не получится сделать. Он тебе кем приходится? Родственник? Или коллега? – В чем он признался? Он не диверсант. Он на Рейхе и не был никогда. Это не его вы искали. Другого. – Нет, Федор. Мы искали его. Петр Сергеича. И Рейх тут ни при чем. Вот, – майор помахал какой-то жирной бумажкой. – Ориентировка. Из центрального аппарата. Центральный аппарат ошибаться не может. Значит, это не за ним, не за Артемом, приходили? Умбах сам виноват? – У тебя все? – Глеб Иваныч поднялся. – А то у меня на десять назначено. Он нагнулся к сейфу, поколдовал, скрипнул заслонкой; и вытащил черно-серый тусклый от царапин револьвер. Тут Артем вспомнил, что именно у майора назначено. – И что… Что теперь с ним будет, с Петром Сергеевичем? – спросил он пересохшим горлом. – К высшей мере, – приговорил майор. – Ладно, Федор. Дождись завтра. Завтра с тобой будем еще разговаривать. Чувствую, разговор у нас некороткий выйдет. Что-то ты хочешь мне сказать, а мнешься. Надо тебя расшевелить как-то, а со временем сегодня, как назло, туго. Дела. Он пошарил там же, в сейфе, достал из коробки пригоршню медных болванчиков, рассыпал их по столу. Выкинул у револьвера барабан, стал фаршировать его тупоголовой смертью. Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь. И еще осталось. – Его нельзя стрелять! – крикнул Артем. – Умбаха! – Почему? – У него сведения… Он радист. И он знает что-то… – Все, что он знает, знаем и мы, – успокоил его майор. – От нас секретов быть не может. Все. Иди, проспись. Тут меня… люди ждут. Глеб Иваныч почесал, погладил себя по напряженному гульфику, потянулся сладко. – Да вы представления не имеете! У него информация! Ценная… Он… – Артем укусил себя за губу, в последний раз взвесил. – Он выживших нашел! Связался! С другими! Понимаете? С другими выжившими! Не в Москве! – он заглянул майору в его широкое ровное лицо. Ничего там не изменилось и не подвинулось. – Херня какая. Потом улыбка по губам тенью прошла. Глеб Иваныч рукой поправил волосы. Вид у него был мечтательный. Ждал он, ждал вечера, ждал десяти часов, и ждал того, что будет после – назначенного свидания с красивой своей сучкой в балетной пачке. Вот об этом ему хотелось думать. Артем вскинул скованные руки. – А если есть еще какие-то места, где можно жить? Если мы не должны, не обязаны тут в метро… До конца… А? И он – он! – может это знать! Майор взвесил в руке револьвер, зажмурил глаз, поглядел на стол через мушку. – Вот качество, – задумчиво произнес он. – Из него, наверное, сто лет назад еще расстреливали. А все равно… Надежней нагана машинки нет. Особенно для этого дела. Не заклинит, не перегреется. – Ты что, не слушаешь меня?! – взбеленился Артем. – Или ты знаешь что-то?! – Ладно, хватит. Конвой! – Нет, не хватит! Если ты его расстреляешь сейчас, мы никогда, ничего… Никогда! – Конвой, бля! – рявкнул майор двери. – Никогда! Он – единственный, понимаешь ты? Больше никому не удавалось! Найти, связаться… Его нельзя убивать! – Нельзя все-таки? – Нельзя! – Ценная информация? – Да! – Выжившие! – Выжившие! – Ладно, идем. Майор схватил Артема ручищей за плечо, гидравлическим прессом, пнул дверь, вывел в коридор. Конвой подбегал, виноватый и испуганный, допыхивая самокрутку, но майор только сунул ему вороненый ствол в рыло и оттолкнул. Вытащил из кармана связку ключей, позвенел ей у какой-то двери. Шваркнул ей, втолкнул Артема в камеру. Там сидели семь человек, бледные и потные. – Умбах! – Я. Вислоусый Петр Сергеевич поднялся, глядя ищуще и беспокойно. Он весь был перемазан бурым, подсыхающим; переносица вскрылась, и рот щербился. Голову он чуть запрокидывал, чтобы из носа не текло. То тень мелькнет через его лицо, то света пятно: чего ждать? |