Книга Влюбленная американка, страница 39 – Элизабет Вернер

Он уже прошел часть парка и теперь находился возле белой статуи Флоры, освещенной луной. Капитан подчеркнул, что эта местность должна быть тщательно исследована, в особенности г рот, который почти примыкает к подножию статуи. Фридрих шел в этом направлении, но вдруг у статуи остановился и быстро вскинул ружье. В нескольких шагах от него внезапно появилась какая-то светлая тень. Убедившись, что это женщина, солдат снова положил ружье на плечо; но, прежде чем он успел окликнуть незнакомку, она повернулась лицом к нему, и при свете луны Фридрих узнал мисс Форест.

Прежнее подозрение снова охватило солдата: он упрямо продолжал считать этих трех американцев шпионами, и самым опасным лицом, по его мнению, была «американская мисс». То, что Джен — женщина, нисколько не смущало его, так как «американская мисс» по уму и хитрости не уступала любому мужчине. Странная встреча с молодой девушкой в парке в этот поздний час еще более усилила подозрения Фридриха.

— Что вам нужно здесь, в парке, мисс? — строго спросил он. — Вы должны быть осторожнее. Если бы я не узнал по платью, что вы — женщина, я выстрелил бы в вас. А теперь вы должны дать мне точный ответ: зачем вы здесь?

Джен, не обращая внимания на грозный вид Фридриха, подошла ближе и обрадованно воскликнула:

— Ах, это вы, Фридрих? Слава богу, что я хоть вас нашла.

Фридриха нисколько не смягчило это «слава богу». В своем служебном рвении он мог бы проявить грубость в отношении молодой девушки, но вовремя вспомнил прощальные слова своего господина, что и заставило его умерить суровость.

— Идите обратно, мисс, — сдержанно проговорил он, — я не могу допустить, чтобы вы прогуливались здесь.

Джен и не подумала исполнить приказание часового.

— Вы обошли весь парк? — живо спросила она. — А вы нигде не встретили мистера Алисона?

Подозрение Фридриха все возрастало.

«Как, и мистер Алисон тоже должен быть здесь? Весь этот американский сброд неизвестно зачем забрался сюда! Нет, тут дело нечисто!» — решил он.

— Мистера Алисона нет, — громко заявил он, — мы обошли весь парк и, если бы он находился здесь, увидели бы его. Он, наверное, где-нибудь в другом месте!

На лице молодой девушки появилось выражение ужаса.

— Боже милосердный, я, кажется, пришла слишком поздно! — с отчаянием пробормотала она.

Однако теперь не время было предаваться отчаянию. Встреча с Фридрихом заронила в ее душе луч надежды.

— А вы не знаете, куда пошел ваш господин? — спросила Джен.

— Нет, я этого не знаю! — сухо ответил солдат. — Слушайте, мисс, говорю вам совершенно серьезно, идите домой!..

— Поручик Фернов ушел в горы? — продолжала свой допрос девушка, не давая Фридриху окончить фразу. — Мне тоже нужно туда, я должна последовать за вашим господином.

Фридрих с негодованием смотрел на Джен.

— Клянусь богом, вы не в своем уме, мисс! — воскликнул он. — Вы хотите пройти в горы? К французам, может быть? Будьте покойны, туда мы вас не пропустим, везде на дороге расставлены наши посты.

— Я знаю это, — спокойно возразила Джен, — а все-таки мне нужно пройти туда. Вы должны помочь мне: скажите мне пароль.

Фридрих был так поражен, что от изумления и негодования чуть не уронил ружье. Однако он быстро овладел собою, гордо выпрямился и с презрительным состраданием посмотрел на мисс Форест.

— Сейчас видно, мисс, что вы приехали из дикой, не боящейся Бога Америки, — проговорил он с чувством собственного достоинства. — Немцу-христианину не пришла бы в голову мысль о таком грехе. Вы хотите, чтобы я ради вас обманул наш караул, выдал вам пароль? Нет, вы не имеете ни малейшего понятия о том, что такое война и в чем состоят обязанности всякого военного человека.

Джен подошла вплотную к Фридриху и прошептала:

— Дело идет о жизни вашего господина; понимаете, Фридрих, от этого зависит жизнь вашего господина. Ему грозит опасность не со стороны неприятеля, а совсем другая; он ничего не подозревает, я одна знаю о ней. Если мне не удастся предостеречь его, он погибнет. Теперь вы понимаете, что я непременно должна видеть поручика Фернова?

На лице Фридриха появилось скорбное выражение.

— Я так и думал! — жалобно воскликнул он. — Я так и знал, что нынешнею ночью произойдет несчастье.

— Оно не случится, если я своевременно извещу вашего господина о предстоящей опасности. Я успею сделать это, если вы только дадите мне возможность немедленно последовать за ним. Вы знаете теперь, Фридрих, в чем дело, и поможете мне, не правда ли?

Фридрих отрицательно покачал головой.

— Я не могу! — глухо ответил он наконец. Джен с отчаянной мольбой посмотрела на него и почти простонала:

— Ведь я же говорю вам, что от этого зависит жизнь поручика Фернова, что он наверняка погибнет, если я не успею предупредить его. Неужели вы допустите, чтобы он умер, когда достаточно будет одного моего слова для того, чтобы спасти его? Фридрих, ведь вы видите, что с моей стороны нет никакого обмана, что только смертельный страх за жизнь поручика Фернова заставляет меня обратиться к вам с просьбой помочь мне. Из любви к своему господину дайте мне возможность проникнуть в горы.

Фридрих молча смотрел на молодую девушку. Он чувствовал в ее словах правду. Да, только смертельный страх выражало ее лицо; страх за жизнь Фернова заставлял эти губы с такой мольбой обращаться к нему. Крупные, тяжелые слезы покатились по щекам бедного солдата, но он еще крепче прижал к себе ружье и прошептал:

— Я не могу, мисс Форест, я не имею права покинуть свой пост, а если бы даже и имел, то не решился бы провести вас мимо нашей стражи, хотя бы даже от этого зависела жизнь моего господина. Не смотрите так на меня, не просите! Видит Бог, я не могу поступить иначе.

Джен отшатнулась от него, ее охватило отчаяние. Пропала последняя надежда спасти Фернова. Обязанности службы были для Фридриха выше его страстной любви к профессору. Да, Аткинс был прав, эти немцы — ужасны со своим непоколебимым чувством долга.

— Значит, Вальтер погибнет! — с отчаянием произнесла молодая девушка.

— Не искушайте меня больше, мисс! — с мольбой воскликнул солдат. — Фридрих Эрдман не может быть предателем.

Джен вздрогнула при этих словах; ее взор со страхом впился в лицо Фридриха.

— Как? Как вы сказали? Как ваша фамилия? — тревожно спросила она.

— Моя фамилия Эрдман. А вы не знали этого, мисс? Впрочем, нет ничего удивительного: вы только слышали всегда «Фридрих», и ничего больше.

Джен прислонилась к подножию статуи. Ее грудь бурно вздымалась; она не отрывала взгляда от Фридриха. На ее лице выражались одновременно и боль, и ужас, и ожидание какого-то огромного счастья.

— Знаете ли вы одного молодого ремесленника, Франца Эрдмана из М., который переехал жить во Францию? — дрожащим голосом спросила она. — В последнее время он работал в Р., а теперь служит в прусской армии!