Онлайн книга «Я клянусь тебе в вечной верности»
|
– И ты прислал мне своего верного рыцаря? – непонятно отчего воодушевилась девочка, глянув на Алэра уже с восхищением. – Да, моя малышка, – облегчённо выдохнул Валентин. – Я надеюсь, вы с ним подружитесь, солнышко моё. Девочка радостно захлопала в ладоши и присела перед Алэром в подобии реверанса. – Для меня честь принимать вас, рыцарь! – точно выученное стихотворение, продекламировала она. Алэр остолбенело перевёл взгляд на короля. Тот шепнул одними губами: – Подыгрывай! – Я тоже… рад… леди, – пробормотал Алэр, поклонившись, заставив себя взять протянутую ручку в тоненькой атласной перчатке и поцеловать. Перчатка пахла розой, а рука дрожала. – Мой принц такой добрый! – с обожанием глядя на Валентина, пропела девочка, отняв руку. – Я так его люблю! – Я тоже люблю тебя, моя крошка, – пропел король, – а теперь я должен устроить моего друга. Нет-нет, крошка, разве у тебя сейчас не урок танцев? Алэр уже никуда не убежит, можешь не беспокоиться. Ну идёмте же, идёмте, герцог… Ну как вам моя Лизетта? Изумлённый Алэр так и не нашёлся с ответом. * * * Король уехал тем же вечером, и вечером же его воспитанница вломилась в комнату Алэра то ли на правах хозяйки, то ли действительно искренне не понимая, почему этого делать не стоило. – Ты любишь чёрное? – с детской непосредственностью поинтересовалась она. Алэр спрятал руки за спиной, чтобы не видела, как он сжал кулаки. Ещё очень хотелось отвести взгляд, но синие глаза девчонки обладали какой-то поистине магической притягательностью. Оторваться от них с непривычки было невозможно. – Нет, миледи. Девочка моргнула, став похожей на нахохлившегося со сна голубка. – Но ты весь в чёрном. Алэр всё-таки «оторвался» зря, взгляд тут же уткнулся в шейку девочки. Тоненькую, хрупкую шейку. Такую хрупкую… О боги, это ведь было бы даже милосердно, она бы и боли почувствовать не успела! Почему, почему Алэр вынужден просто стоять и смотреть на идиотски улыбающуюся девчонку, убившую его родных? Если бы не Мадлен!.. – Да, миледи. – Но ты говоришь, что не любишь чёрный, – нахмурилась девочка. – Однако ты его носишь. Почему? «Потому что ты убила мою семью, тварь!» Алэр вздохнул, успокаиваясь. Если бы… В конце концов, нет никакой гарантии, что король не убьёт Мадлен… Если бы! – Это знак, миледи, – сжав кулаки так, что ногти впились в кожу, произнёс Алэр. – Знак траура. – Траура? – озадаченно повторила девочка. «Издевается, маленькая тварь! – прикрыв глаза, думал Алэр. – Делает вид, что не помнит. Дря-а-ань!» Мадлен… – Скорби, миледи. По умершим родным. Девочка моргнула и, став похожей на грустного мима, шагнула к Алэру. – Прости. Я не хотела, – и, глянув на герцога, добавила: – У меня нет никого. Родных. Всех убили. А меня спас принц… Жаль, что он не спас тебя. Алэр задохнулся. Спас?! Герцог стиснул зубы так, что нижняя челюсть онемела. А девчонка – очевидно, чтобы добить, – вдруг обняла его за шею, доверчиво положив голову на плечо, глубоко дыша. От неё по-прежнему тонко пахло розой. И, Девятеро, её хрупкая шейка так близко… Алэр закусил губу, и в этот же момент девочка вдруг отпрянула. Вскинула глаза. – Ты… ты не рыцарь, – испуганно прошептала она дрожащими губами. – Ты хочешь сделать мне больно! И, прежде чем Алэр успел опомниться, опрометью бросилась вон из комнаты. Когда её лёгкие шаги затихли в коридоре, Алэр медленно вдохнул. Так же медленно выдохнул. Поморщился и торопливо открыл окно. Кажется, теперь он возненавидит розу. Всю ночь ему снилось, как девчонка бьётся в агонии у него на руках, а портреты родителей смотрят на него со стены и одобрительно улыбаются. Алэр тоже улыбался, когда проснулся. * * * (Из записок Элизы Северянки) Он не понравился мне с самого начала. Не могу сказать почему – он был красив, галантен, хорошо воспитан. Но он ничем не напоминал моего принца – даже внешностью. Валентин был блондином, у этого же волосы до плеч напоминали чёрный атлас и завивались в тугие кудряшки, как у барашка. Это и серые внимательные глаза, да вечно сжатые в скорбную полоску губы создавали ощущение постоянного напряжения – точно готовая зазвенеть струна. Всегда собран, всегда серьёзный, излишне учтивый. Но красивый – да, этого было не отнять. Валентин выбирал для меня привлекательную игрушку. Если сам принц, скорее, напоминал утончённого щеголя, то Алэра я бы сравнила с клинком, готовым к атаке. Такой красотой обычно обладают воины – нервной, волнующей, напряжённой. Внешность для меня уже тогда имела большое значение. Но Алэру она не помогла – я его узнала. Точнее, я поняла, что почему-то вижу его в одном из своих повторяющихся кошмаров, где всё залито кровью, а у моих ног лежит сломанное тело женщины, похожей на Алэра, как две капли воды. Ну как я могла его не узнать? Принц хотел, чтобы мы подружились, и я честно попыталась. Я убедила себя, что кошмары не повод для того, чтобы огорчать моего сказочного принца. Он же был так добр ко мне, он осыпал меня подарками… Алэр меня боялся. Я чувствовала это – как холодный ветер по голой коже. И это мне совершенно не нравилось – забавно, но страх делает нас, чародеев, слабее. А ещё Алэр лгал. Я тогда уже умела осознавать, когда люди говорят неправду, и их отношение к себе умела понять тоже. Алэр меня ненавидел, хуже – он хотел моей смерти. Я не знала, как это поняла, но находиться с ним в одной комнате больше не могла. Это было… так, как если бы один из моих кошмаров вдруг ожил. Но одиночество мне не то что не помогло – меня замучили видения, и снова началась лихорадка. Мне было так плохо, что я думала: ночь не переживу. Пережила. Более того, на следующую ночь всё повторилось. Очень скоро я вообще перестала понимать, что жива, и уже не отличала реальность от кошмаров. * * * (Из архива рода Боттеров) Прислуга боялась юную госпожу до дрожи. – Ох, Ваша Светлость, – вздыхала домоправительница, лично накрывая герцогу стол в саду. – Нам запрещено говорить об этом, но я уже с ног сбилась, пытаясь найти ей горничную… С одиннадцатилетия леди прошло всего три месяца, и она… Ох, Ваша Светлость! – дама прижала руку ко рту, испуганно глядя на Алэра. – Никто не хочет ей прислуживать ни за какие деньги. Я подняла жалованье в десять раз, представляете, в десять!.. А раньше, милорд, ведь была такая милая девочка, её так все любили… |