Книга Я клянусь тебе в вечной верности, страница 47 – Мария Сакрытина

Я понимал, что ей, может, пора на Небеса, там, где её дом, но отпустить это чудное видение, единственную богиню, которой я поклонялся бы охотно, а не в угоду другу или товарищам, я просто не мог.

У неё была маленькая рука, гладкая, тёплая. Пальцы узкие, тонкие – наверное, на Небесах струны какой-нибудь арфы перебирать очень удобно. И ни колец, ни перстней, в отличие от леди. Непривычно – обычно только у аристократок такие ручки, без мозолей. Но леди их всячески украшают, в перчатки надевают. А тут даже на ногтях краски не было – короткие ноготки, кругленькие, розовые. И запястье тонкое, хрупкое – на такое ни один браслет не наденешь, свалится.

Её рука дрожала в моей, как пойманная пташка. Я удивился: боится? Устремил на нее взгляд: её синие глаза отражали те же эмоции, что и глаза волка. Только настороженности теперь было больше.

У меня сердце забилось чаще, когда я накрыл её руку своей и, смотря в глаза, тихо попросил: «Не бойся».

Её глаза расширились сильнее, а мне на мгновение показалось, что ещё чуть-чуть, и я утону в них… но честно, я был не против!

Её свободная рука потянулась к моему лицу, пальчики пробежались по щеке, подбородку. А мне безумно захотелось поймать их ртом и долго-долго выцеловывать каждый… Словно поняв это, богиня вздрогнула и отпрянула, прижав руки к груди.

А я мысленно надавал себе пощёчин за кощунственные мысли. Человек, он и есть человек. Нельзя небожителям к нам спускаться. Может, Валентину и удавалось раньше не думать о ней так, но на то он и король. Хотя она тоже была ребёнком. Хм, а небожители тоже, выходит, растут и меняются? Ни о чём таком в храмах никогда не рассказывали…

– Почему ты говоришь на мальтийском? – искоса глядя на меня, спросила вдруг богиня, хмурясь. И тут же добавила: – Ты мальтиец? – и её глаза снова расширились.

Я кивнул, не в силах справиться с голосом. Почти детское счастье: она, богиня, со мной разговаривает!

– То есть мы в Мальтии, – пробормотала богиня на высоком мальтийском.

– А разве не на Небесах? – выдохнул я. И, снова завладев её взглядом, добавил, чувствуя, что краснею: – Или… ну… в бездне?

Богиня моргнула. Озадаченно посмотрела почему-то на волка и поинтересовалась:

– А он точно уже очнулся?

Волк шумно вдохнул и отрывисто, по-человечьи, кивнул.

Ничего себе! То есть всё-таки демон?

– Нет, волк не… – богиня запнулась. – Я имела в виду: не бойся, он тебя не тронет.

– Я не боюсь, – пробормотал я, вздрогнув, когда человековолк ткнулся мне под руку.

Богиня хихикнула и спокойно схватила демона за холку.

– Волк, хватит! Оставь его. Иди с конём разберись, – и, обращаясь уже ко мне, добавила: – Конь у тебя очень недоверчивый. Он уверен, что я тебя в печи поджарю и съем. Смешной, – и улыбнулась, красавица.

– Конь?.. – пробормотал я, глядя на её улыбку.

Богиня кивнула. Окинула меня внимательным взглядом.

– Ты можешь встать? Уже должен. Я попыталась тебя подлечить, но я не целитель. Может, попробуешь?

Я непонимающе смотрел на её протянутую руку, пока богиня не выдержала, схватила меня сама, толкая на себя.

И вот тут я ясно понял, что не Небеса это и не бездна и что я вообще не умер. Потому что так болеть может только живое.

– Тише… тише, – шептала богиня, укладывая меня обратно на скамью. – Рано ещё, извини. Я виновата, прости. Но ты хотя бы в себя пришёл. Вчера твоя лихорадка сильно меня напугала… Вот, выпей. Тебе должно стать легче.

Отвар был горький ужасно, но, глядя в её синие глаза, я бы и уксус выпил и не поморщился.

В голове почти сразу прояснилось.

– Меня зовут Элиза, – улыбнулась богиня, забирая кружку. – А тебя?

Я смотрел, как она идёт к печи, как поворачивается, как поправляет мимоходом шёлковую – по овидстанской моде – рубаху. И думал, что не дело человеку представлять богиню без одежды.

– Ланс.

– Ланс, – кивнула богиня, и моё имя её голосом сладким эхом отдалось в моих мыслях. – Ты не очень-то разговорчив, Ланс. А что ты там говорил про богов и небожителей, когда очнулся?

– Я не ожидал увидеть богиню в бездне, – усмехнулся я. – Впрочем, – я огляделся, – в хижине ей тоже не место.

– Богине – может быть, – отозвалась Элиза, изогнув бровь. – Но боги, говорят, давно уже не спускаются к людям. Я благодарна за комплимент, Ланс, но он довольно груб. С богиней меня ещё точно не сравнивали.

– Но никем другим ты быть не можешь, – выдохнул я, не в силах отвести от неё взгляд.

Девушка потупилась.

– По-моему, тебе стоит отдохнуть. Ты ещё бредишь. Поспи, Ланс.

Я действительно заснул почти сразу.

Следующий раз я проснулся ночью – вокруг было сумрачно-темно, только луна заглядывала в окно, просвечивая сквозь листву.

Элиза спала на полу, сжавшись в комочек и обняв растянувшегося на пол-избушки волка. Когда я встал – на этот раз легче, почти без боли, – волколак проснулся и проводил меня взглядом до двери, но за мной не пошёл.

Бурыш, мой конь, ждал у порога – не привязанный, не вычищенный и какой-то нервный.

– Надо же, – шепнул я ему в гриву. – Я уж думал, тебя подстрелили там, на поляне.

Конь фыркнул, всем видом показывая, что кого-кого, а его так просто не возьмёшь.

Я почистил его кое-как, проверил ноги, копыта. Всё было в порядке. Может, он тогда просто споткнулся?

Седло нашлось быстро – я дольше возился с упряжью.

– Проедемся?

Конь фыркнул – он явно желал убраться отсюда подальше, только что копытом землю не рыл. А я просто хотел понять, где я. Но не уезжать надолго, нет – без неё.

В седле я держался хорошо, да и вообще чувствовал себя очень даже неплохо. И лес скоро расчистился – ближайшая деревня была не так далеко. Отлично, можно узнать новости и попросить у кого-нибудь нормальной еды. Боги – ладно, может, и вовсе не едят, а у меня живот сводило от голода.

Я тронул поводья, но Бурыш, вместо того чтобы потрусить вперёд, взвился на дыбы.

Волколак спокойно сидел почти под копытами и нюхал воздух, не обращая внимания на храпящего коня, которого я еле-еле успокоил.

– Не езди туда, – раздался тихий голос позади, и тёплая рука опустилась мне на колено. – Тебя там убьют.

Я обернулся – Элиза стояла совсем рядом, кутаясь в плащ.

– Не езди, – повторила она.

– Откуда… ты знаешь? – пробормотал я.

Она молча покачала головой. И тихо добавила: