Книга Я клянусь тебе в вечной верности, страница 60 – Мария Сакрытина

Строчки скакали перед глазами, Заккерий выдохнул, чувствуя странное, непонятное волнение. Вчитался. И, шипя, схватился за стол с расстеленной на нём картой.

– Мой господин?

Заккерий убил гонца одним щелчком – походя. И, отшвырнув свиток, тихо застонал, не обращая внимания на изумлённые и испуганные взгляды генералов.

Этого просто не могло быть! Он же всё, всё сделал правильно!

* * *

Девочка – и так худенькая, хрупкая – совсем утонула в одеялах и подушках. Если бы не учащённое, хриплое дыхание, она бы уже сейчас казалась мёртвой.

Заккерий, сгорбившись, сидел на полу у кровати. И крепко прижимал маленькую ладошку чародейки к губам. Его руки дрожали – Овидию странно было видеть своего чародея таким.

Элиза хрипло вздохнула и тихо, протяжно застонала, глядя в никуда широко распахнутыми глазами. Из донесений лекарей король Овидстана знал, что чародейка истекает кровью постоянно, и если бы не тот же Зак, уже была бы мертва.

Совсем как обычная девушка после неудачного выкидыша.

– Разве чародеи так умирают? – недоверчиво выдохнул король.

Заккерий даже не повернулся. Всё его внимание было приковано к девочке. Овидий не мог сказать, колдует он сейчас или нет, наверное, да. Чародей был лучше всех целителей, но вылечить до конца не мог. Лекари разводили руками – по их мнению, Элиза должна была быть совершенно здоровой. Вот только бедная девочка всё равно истекала кровью и бредила.

И пока она не определится с тем или этим светом, про войну можно забыть – от Заккерия толку сейчас всё равно мало. А жаль – армия только-только пересекла границу, только-только оторвала кусок Мальтии. Отъезд чародея и весть о смертельной болезни чародейки сильно ослабили боевой дух, не говоря уж про боевую мощь. А в народе даже начали поговаривать о проклятии богов.

Всё это требовалось немедленно прекратить. Но Элиза, глупенькая, юная чародейка, которая могла бы стать куда более ценным сокровищем, чем даже Заккерий, медленно умирала, и вместе с ней угасал чародей.

Овидий не мог понять: почему? Неужели Заккерий настолько её любит? Или причина в другом?

Так или иначе, чародей не видел ничего вокруг, кроме своей Элизы. И король Овидстана, в который уже раз за седмицу, постояв, отвернулся. Встретился взглядом с Амиром и пожал плечами. Глупо было терять могущественный меч из-за такой глупости. Может, боги их действительно прокляли?

Заккерий действительно не замечал ничего вокруг. Слуги боялись его, как помешавшегося: на третий день болезни госпожи чародей ворвался в её покои, даже не переодевшись с дороги, и с тех пор не отходил от её постели. И то и дело почти беззвучно шептал: «Прости, прости меня, не уходи!» За что просил прощения грозный меч короля Овидия не знал никто. А когда спустя две седмицы он вдруг заметался по спальне, круша всё вокруг, а потом и вовсе исчез, это сочли ещё одной выходкой сумасшедшего.

Заккерий вернулся быстро, на вторые сутки. И не один.

* * *

Меня качало, а когда я открыла глаза – с трудом, – комната кружилась. Я осматривалась, не понимая, что заставляет её так странно двигаться, когда незнакомый голос вдруг тихо произнёс:

– Госпожа, вам нужно это выпить.

«Это» было горьким травяным настоем, до того противным, что если бы не слабость, меня бы наизнанку вывернуло.

Незнакомец так и стоял блёклым пятном перед глазами – я никак не могла сосредоточиться, чтобы его рассмотреть.

– Что… со мной? – и мой голос звучал странно хрипло, неприятно. Как карканье Заккериева ворона.

– Вы живы, – помедлив, обнадёжил голос.

Я прикрыла глаза и попыталась улыбнуться.

– То есть уже не умру?

– Это маловероятно, – отозвался голос, и я хрипло засмеялась. Смех тупой болью отозвался внизу живота, и тут же чьи-то тёплые мягкие руки легли туда – я не успела испугаться, только удивилась: боль прошла моментально. А когда открыла глаза, комната наконец остановилась. И незнакомец теперь был виден отчётливо – действительно блёклый, бледный мальчишка младше меня года на два, но со взглядом старика.

– Кто ты? – разглядывая его изящные, девичьи руки, выдохнула я.

Мальчик потянулся к моему лбу. И, когда я дёрнулась, тихо произнёс:

– Лежите смирно, госпожа, мне нужно вас осмотреть.

– Кто ты? – мотнув головой, настойчивей повторила я.

Он вздохнул, и я заметила тёмные-тёмные мешки под его золотисто-карими глазами.

– Моё имя Арий, госпожа.

Это мне ничего не говорило.

– Ты лекарь? – это было очевидно, не знаю даже, зачем я поинтересовалась.

– Целитель, госпожа, – тоже непонятно зачем поправил он.

Пока он меня осматривал – точнее будет сказать, «ощупывал», – я рассматривала его. Светлые волосы, неровно постриженные. Руки мягкие, пальцы тонкие, быстрые. И браслет со знаком Матери на правом запястье – жар от него я чувствовала, даже не касаясь.

– Ты целитель Великой Матери, – выдохнула я, не отрывая взгляда от браслета. – О бездна!

– Не кощунствуйте, госпожа, – бросил мальчик, в который раз ощупывая мой живот. И когда я попыталась отодвинуться, покачал головой. – Не бойтесь. Я здесь лишь затем, чтобы исцелить вас.

– Да неужели? – Зак некогда все уши мне прожужжал, что целители Матери, настоящие, владеющие магией, рождаются раз в столетие и охраняются храмовниками почище иных богатств. И ещё он добавлял, что только у этих целителей есть сила победить чародея даже в открытом поединке. Правда, не убить, а только победить.

– Да, госпожа, – убирая наконец руки, кивнул мальчик. – Меня привёз господин… Зак… Закке… простите, я не запомнил его имя. Впрочем, мне он представиться позабыл.

– Заккерий, – ошеломлённо пробормотала я. – Но… как?

– Он меня выкрал, – спокойно сообщил мальчик, складывая руки на коленях и упираясь в них взглядом.

– Великая Матерь!

Юный целитель улыбнулся в ответ – светло, ярко. И, повернувшись ко мне, поправил одеяло.

– Спите, госпожа. Спите спокойно.

У меня действительно вдруг стали слипаться глаза – настолько, что было уже не до Зака с целителем. Но оставалась ещё одна вещь, которую мне необходимо было узнать.

– Мой… сын? – и задохнулась от ужаса, потому что уже поняла, почувствовала.

– У вас ещё будут дети, госпожа, – голос целителя прозвучал словно издалека. – Поверьте мне. У вас ещё будет сын. Его будут звать Николас – Никки. Вот, посмотрите.

И я, заснув, действительно увидела во сне пятилетнего Никки, которого у меня тогда ещё не было, о котором я понятия не имела. Он был копией Ланса – а ведь этого никак не могло быть – и держал руку на холке спокойно сидящего волка, и всматривался куда-то в даль.