Онлайн книга «Между ангелом и бесом»
— На вот, это тебе за моральный ущерб, — пробормотал старик, не показываясь. Трактирщик резво подбежал, схватил подарок и осторожно попятился, кланяясь и часто-часто говоря: — Спасибо, господин волшебник! Уважил, господин волшебник! Всю жизнь помнить буду, господин волшебник! Ответом ему был лязг засова. Опомнившись, толстяк побежал догонять спутников. Шли молча. У Гучи с похмелья болела голова, и он решил отложить головомойку на потом. Самсон и Бенедикт все еще переживали ночное приключение. А толстый трактирщик подсчитывал будущий барыш, бережно прижимал к груди драгоценную ношу и обливался холодным потом при каждом неосторожном шаге. Тропка, петляя, уводила их от жилища Амината. Промелькнули на горизонте две полуразвалившиеся башни, осталась в стороне река, лес опять раскинул над путниками свои прохладные своды, становясь с каждым шагом все гуще и гуще. Путники выбились из сил, но терпеливо ждали, когда Гуча разрешит отдохнуть. Остановились далеко за полдень. Молодежь, пряча глаза, кинулась собирать хворост для костра, а черт, сев напротив толстяка, наконец, спросил: — Ты кто будешь, добрый человек? — Джулиус, трактирщик, питейное заведение держу. Сам король Евдоким Третий заходит ко мне пива попить. — Что же это за королевство такое демократичное, где правитель по кабакам шляется? — полюбопытствовал Гуча, разворачивая карту. — А вот это. — Джулиус ткнул пальцем в надпись «РУБЕЛЬШТАДТ». — Так… — задумчиво произнес черт, чувствуя, что в голове зреет идея. — А что, король ваш давно женился? — Очень давно и овдовел давно. У него уже дочь невеста, годков двадцати девушка. — И что, до сих пор не замужем? — Папаша у нее немного скуповат, все о приданом торгуется. Подданные переживают, как бы принцесса старой девой не осталась. — Старой девой, говоришь? — Такая девушка, умница, красавица, а вот с родителем не повезло. — Странно, первый раз слышу о том, чтобы принцесса спросом не пользовалась, — подумал вслух Гуча. — А она не соглашается. Не идет замуж без приданого. Торгуется с отцом так, что во дворце стены трясутся. Только зря все — никак договориться не могут. — Так это что же выходит — это не женихи приданым невесты недовольны? — Женихи сами доплатить рады, лишь бы с королем породниться, но у принцессы характер крутой, в папу пошла — не уступает. Гуча замолчал, переваривая информацию, а толстяк принялся устраивать бесценные бутылки в безопасном, с его точки зрения, месте. А именно: подальше от суетливых парней. Ребята тем временем разожгли костер и уселись рядом, стараясь выглядеть маленькими и незаметными, что при их росте было довольно сложно. Гуча встал, оправил алый плащ, подошел к Самсону и, размахнувшись, широко и с удовольствием отвесил ему подзатыльник. — Поджигатель, пожарник юный! — закричал он. — Тебе что, одного раза мало было? Еще захотелось? Ты принц или кто? — Или кто, — вздохнул Самсон. — Ну какой из меня принц? — Какой ни на есть, а голубая кровь не вода, — отрезал Гуча. — А как же свобода личности? А права человека? — подал голос Бенедикт. — Я вам покажу права! — вскипел черт. — Я вам такие свободы предоставлю, что всю жизнь помнить будете. Вот прямо сейчас, быстренько, тут же и предоставлю! Ясно? — Ясно… Бенедикт вытащил из рукава невесть как там оказавшийся платок, вытер лоб и мечтательно произнес: — Поесть бы… — Размечтался! — рявкнул черт. — У отшельника узел седой забыли. — Забыли, как же, — усмехнулся Самсон. — Он его нагло присвоил. Вот кто он после этого? Честный человек, да? Тряпье выкинул, не забыл, а такой тюк вдруг не заметил? А Самсон вор после этого?! Да я против него все равно, что мелкий хулиган против пахана! Кушать, между прочим, всем хочется, а вот что есть теперь будем? — А ты охотой займись. Псовой! Зайца поймай или крысу. — Я волкодавом был, — обиделся Самсон и повернулся к черту спиной. — Есть хочется, — вздохнул ангел. — Аппетит волчий? — съехидничал Гуча. — Волчий, — простодушно согласился Бенедикт и разостлал перед собой платок. — Я, кажется, барана бы съел. Живьем. Хоть это и не гуманно. На разноцветном куске ткани возник довольно крупный баран с закрученными колесом рогами. Ангел открыл рот, Гуча остолбенел, а Самсон, мгновенно оценив ситуацию, прошептал: — Лови его, зажарим… Но баран имел другое мнение по этому вопросу. Он взбрыкнул, стукнул копытцами и, тоненько блея, заметался из стороны в сторону. Джулиус не участвовал в беседе — хлопотал над драгоценными бутылками. Он наклонился над ними, выпятив необъятный зад, обтянутый коричневыми кожаными штанами. Видимо, животное посчитало его самой безопасной мишенью или же поза спровоцировала, напомнив о новых воротах, только спесивый обед резко развернулся и, разбежавшись, ударил несчастного трактирщика рогами в зад. Тот упал всем грузным телом вперед, а баран, перескочив через него, умчался в лес. — Во козел! — восхищенно произнес Самсон. — Баран, это животное называется бараном, — машинально поправил Бенедикт и кинулся поднимать несчастного владельца заведения. Тот не подавал признаков жизни. Самсон подскочил с другой стороны и помог перевернуть грузную тушу бедняги. Джулиус, с серым как пепел лицом, разжал онемевшие губы и выдавил: — Б-б-б… — Баран убежал, — успокоил его Бенедикт. — Бутылки целы, — одновременно с ним произнес Рыжий, мгновенно поняв пострадавшего. Гуча, не обращая внимания на суматоху, подошел к платку, с минуту смотрел на яркую тряпочку и, решив рискнуть, приказал: — Огурец! На нестандартной самобранке появился большой, сочный, в пупырышках огурец. Черт взял его, понюхал и с наслаждением надкусил. — Я же говорил, платок волшебный! — завопил Самсон и почему-то шепотом продолжил: — Сметану, сало, хлеб, пирогов с мясом и побольше, грибов соленых и жареных, квасу холодного… хочу! На скатерти поочередно появились все перечисленные продукты. Компания быстренько уселась трапезничать. — Господа, — деликатно напомнил о себе Джулиус, — а мне можно тоже заказ сделать? — Валяй, — разрешил Самсон, но, заметив алчный блеск в глазах предприимчивого трактирщика, добавил: — Но чтобы на платок не зарился, я не такой добрый, как волшебник… — Что вы, что вы, и в мыслях не было. Как я могу обидеть своих спасителей! — залебезил трактирщик. — Мне бы сосисок и пива. |