Онлайн книга «Сказать - не сказать...»
|
– Але… – отозвался сонный голос в бюро. – Простите, к вам не поступал молодой мужчина? – спросила Анна. – Сколько лет? – Двадцать семь. – Во что одет? Анна стала вспоминать. – Валь, – сказал недовольный голос в трубке, – ну что ты заварила? Я, по-твоему, это пойло пить должна? «У людей несчастье, а они про чай», – подумала Анна. И в этот момент раздался звонок в дверь. Анна бросила трубку. Метнулась к двери. Открыла. Сбылось и первое, и второе. И женщина, и пьяный. Правда, живой. Улыбается. Рядом – блондинка. Красивая. Анне было не до нее, глянула краем глаза, но даже краем заметила – красавица. Можно запускать на конкурс красоты. – Мамочка, знакомься, это Ирочка. – Олег еле собирал для слов пьяные губы. – Очень приятно, – сказала Анна. При Ирочке неудобно было дать сыну затрещину, но очень хотелось. Прямо рука чесалась. – А можно Ирочка у нас переночует? А то ей в общежитие не попасть. У них двери запирают. «Так. Общежитие, – отметила Анна. – Еще одна лимитчица». – А из какого вы города? – спросила Анна. – Из Ставрополя, – ответил за нее Олег. Та из Мариуполя, эта из Ставрополя. Греческие поселения. Анна посторонилась, пропуская молодую пару. От обоих пахло спиртным. Они просочились в комнату Олега. Оттуда раздался выстрел. Это рухнул диванный матрас, Анна знала этот звук. Потом раздался хохот, как в русалочьем пруду. Шабаш какой-то. Тяжело иметь взрослого сына. Маленький – боялась, что выпадет из окна, поменялась на первый этаж. Теперь в случае чего – не разменять. В армию пошел – боялась, что дедовщина покалечит. Теперь вырос – и все равно. Анна не могла заснуть. Вертелась. Зачем-то считала количество букв в городах: Мариуполь – девять букв, Ставрополь – десять. Ну и что? Было бы двое детей – не так бы сходила с ума. Но второго ребенка не хотела: с мужем жили ровно, все завидовали: «Какая семья». И только он… И только она знала, как все это хрупко. Анна хотела новой любви. Не искала, но ждала. Второй ребенок лишал бы маневренности. Анна ходила и смотрела куда-то вдаль, поверх головы своего мужа, как будто высматривала настоящее счастье. Все кончилось в одночасье. Муж умер в проходной своего научно-исследовательского института. Ушел на работу, а через час позвонили. Нету человека. Анна сопровождала его в морг. Ехали на «скорой». Муж лежал, будто спал. Наверное, он не заметил, что умер. Анна не отрываясь вглядывалась в лицо, пытаясь прочитать его последние ощущения. Смотрела на живот, на то место, которое всегда было таким живым. И если там умерло, значит, его действительно нет. Однажды приснился сон: муж сидит перед ней, улыбается. «Ты же умер», – удивилась Анна. «Я влюбился, в этом дело, – объяснил муж. – Встретил женщину. Не мог оторваться. Но мне было жаль тебя. Я притворился, что умер. А вообще я живой». Анна проснулась тогда и плакала. Она, конечно, знала, что мужа нет. Но сон показался правдой. Муж, наверное, кого-то любил, но не посмел переступить через семью. Рвался и умер. Лучше бы ушел. После смерти мужа Анна осталась одна. Сорок два года. Выглядела на тридцать пять. Многие претенденты распускали слюни, как вожжи. Однако семьи не получалось. У каждого дома была своя семья. Норовили записаться в сынки, чтобы их накормили, напоили, спать уложили и за них бы все и проделали. Была, конечно, и любовь, что там говорить… Чудной был человек, похожий на чеховского Вершинина: чистый, несчастный и жена сумасшедшая. И нищий, конечно. Это до перестройки. А в последнее время вступил в кооператив, стал зарабатывать две тысячи в месяц. Нули замаячили. Не человек – гончая собака. И уже ни томления, ни страдания – завален делами выше головы. Некогда? Сиди работай. Устал? Иди домой. Он обижался, как будто ему говорили что-то обидное. Он хотел еще и любви в придачу к нулям. В один прекрасный день Анна поняла: у нее все было. В прошедшем времени. Плюсквамперфект. И то, что казалось временным, и было настоящим: муж, дом, общий ребенок. Семья. Но мужа нет. И дальше – тишина. Самый честный союз – это союз с одиночеством. Женщина не может без душевного пристанища. Пристанище – сын. Умница. Красавец. Перетекла в сына. А сын за стеной перетекает в Ирочку. Из Ставрополя. Десять букв. Мариуполь – девять. А что еще остается? Только буквы считать. Ирочка проснулась в час дня. За это время Олег встал, сделал завтрак, позавтракал, ушел на работу и сделал плановую операцию. Анна за это время сходила в магазин, приготовила обед – курицу с овощами – и села за работу. В учебной программе шли большие перемены. Историю СССР практически переписывали заново. Дети не сдавали экзамен. У Анны – французский язык. В этом отсеке все как было: je suis, tu est, il est. Я есть. Ты есть. Он есть. Возникали учителя-новаторы: ускоренный метод, изучение во сне. Анна относилась к этому скептически, как к диете. Быстро худеешь, быстро набираешь. Ускоренно обретенные знания так же скоро улетучиваются. Лучше всего по старинке: обрел знание – закрепил. Еще обрел – еще закрепил. Анна сидела за столом. Работа шла плохо, потому что в доме находился посторонний человек. Наконец задвигалось, зашлепало босыми ногами, зажурчало душем. «Надо накормить, – подумала Анна. – Молодые, они прожорливые». Вышла на кухню, поставила кофе. Из ванной явилась Ирочка в пижаме Олега. Утром она была такая же красивая, как вечером. Даже красивее. Безмятежный чистый лоб, прямые волосы Офелии, промытые молодостью синие глаза. Интересно, если бы Офелия переночевала у Гамлета и утром явилась его мамаше, королеве… Анна не помнила точно, почему Офелия утопилась. Эта не утопится. Всех вокруг перетопит, а сама сядет пить кофе с сигаретой. – Доброе утро, – поздоровалась Ирочка. – Добрый день, – уточнила Анна. Ирочка села к столу и стала есть молча, не глядя на Анну. Как в купе поезда. – А вы учитесь или работаете? – осторожно спросила Анна. – Я учусь в университете, на биофаке. «Значит, общежитие университетское», – поняла Анна. – На каком курсе? – На первом. «Значит, лет восемнадцать-девятнадцать», – посчитала Анна. Олегу двадцать семь. – А родители у вас есть? – В принципе есть. – В принципе – это как? – не поняла Анна. – Люди ведь не размножаются отводками и черенками. Значит, у каждого человека есть два родителя. |