Книга Алый чиж, страница 19 – Андрей Анисимов

До его слуха донесся негромкий стук. мышъ прошел через коридор и очутился в светлом зале. В открытые окна Судириус увидел весь звериный город из конца в конец. Зрелище было фантастическим. Судириус никогда не пользовался помощью птиц для передвижения по воздуху и никогда не осматривал города с птичьего полета. Поэт невольно пискнул.

– Доброе утро, хозяин, – услышал Судириус за своей спиной.

Судириус оглянулся и увидел бурундука с маленьким молоточком в лапах и непомерно больших очках на крохотной морде. Бурундук занимался реставрацией любимого кресла Судириуса.

– Что все это значит? – спросил поэт, обращаясь больше к Господу Богу, чем конкретно к бурундуку.

– Извините меня, что разбудил, – почтительно зашептал мастер. – Директор театра велел доставить сюда ваше любимое кресло и срочно привести его в порядок. Кресло займет место в вашем новом репетиционном зале. Теперь вы ведь тут станете проводить репетиции?

Судириус вспомнил события вчерашнего дня. Он теперь владелец огромного жилья в самом высотном и дорогом доме города. В один день маленький серый мышъ превратился из нищего никому не известного поэта в богатую звериную знаменитость.

Вход в его квартиру охранял специально поставленный городским Советом зверей свирепый волкодав. Когда Судириус обнаружил охрану, то чуть не лишился от страха рассудка. Но волкодав подобострастно отдал ему честь и рявкнул что-то вроде «здравия желаю». Судириус успокоился и вернулся в свои апартаменты.

Он обошел новое жилище от спальни, репетиционного зала, где бурундук реставрировал кресло, через гостиную, обставленную светлой мебелью грызной работы. Посетил кабинет-библиотеку с полным собранием звериной литературной классики. В комнате для прислуги обнаружил всех дрессированных котов. Брысь играл с живой рыбкой. Блохин писал письмо матери, с полным основанием называя себя артистом. Сиамский Трагик укреплял свою нервную систему – возле него можно было сосчитать несколько пустых бутылок.

При виде Судириуса Брысь и Блохин вытянулись как по команде. Трагик тоже попытался подняться, но, скосив глаза, уселся на пол.

– Опять нализался? – возмущенно спросил Трагика Судириус.

– За ваше здоровье… В такой день!.. – бессвязно оправдывался артист.

Судириус безнадежно махнул лапкой: разве в этом дело… И строго приказал Блохину привести пьяного кота в порядок к началу банкета. Туалетов в новой квартире было три, столько же и ванных комнат с душевыми. Исполнить приказ хозяина Блохину было здесь легче, чем на старой чердачной мансарде.

Первым из приглашенных явился Буль под лапку с Кошкой Легкого Поведения. У входа волкодав отдал им честь, а Кошка, увидев реакцию Судириуса на ее манто из мышиных шкур, поспешила успокоить поэта, сообщив, что мех – искусственный. Затем прибыл живописец Кролик с Крольчихой. Крольчата шли за родителями строем, ухо в ухо. Судириус был рад старому другу и повел показывать, где теперь висит натюрморт с овощами его кисти… Белочка из Общества Грызунов пришла на банкет с супругом. Им, на удивление Судириуса, оказался старый однозубый Суслик – председатель Общества. Он нес молоточек и еще много разных приспособлений, помогающих, при наличии одного зуба, управляться с угощениями. Из зоопарка специального режима по просьбе Судириуса и под охраной двух овчарок был доставлен арестованный за недостачу Хомяк.

Судириус хотел видеть завмага на банкете, поскольку считал, что случай в бакалейном магазине привел его к сегодняшнему триумфу.

Последними прибыли Меховский с Хвостаной. Кошка Легкого Поведения зашипела на Хвостану. Та, дрожа, спряталась за спину литератора.

– Мышку завел!? Этого еще не хватало… – злилась Кошка.

Меховский успокоил Хвостану.

– Не бойся, дорогая. Она не посмеет тебя тронуть. Ей известно, какие клыки у Меховского!

Гости выстроились в холле. Меховский предупредил Судириуса о приготовленном для поэта сюрпризе. Бобер поднял лапу жестом дирижера, и гости хором стали читать строки из поэмы Судириуса «Подпольная звезда»:

Меня твой хвост волнует тонкий

И шерстка мягкая усов

И белых острота зубов

И бисер глаз, как иглы, колких.

Я в мышеловку с радостью ворвусь,

С улыбкою отдамся кошке в зубы,

Или погибну в лапах грубых

Или твоим я назовусь!

Судириус, услышав сюрприз гостей, зажал уши лапками и в панике убежал.

– Какие прекрасные строки: «отдамся кошке в губы», – мечтательно заметила Кошка Легкого Поведения.

– Не губы, а зубы, – поправил Меховский. – А куда делся поэт?

– Он смутился! – пискнула Хвостана своим тонким голоском. – Судириус такой застенчивый.

Буль одобрил скромность поэта и стал вспоминать, как в собачье-кошачью войну один бульдог проглотил кошку целиком и из скромности никому не сказал об этом. О подвиге узнали после гибели воина, когда сделали вскрытие…

Воспоминания хозяина «Мертвой хватки» перебил черный кот в фартуке и с бабочкой на шее. Даже самая опытная легавая собака никогда не догадалась бы, что перед ней разыскиваемый уголовный кот, Васька Блохин. Васька громким мяуканьем пригласил гостей в столовую.

– Жратва подана! Прошу не давиться…

Повторного приглашения не потребовалось, и вся компания, отпихивая друг друга, поспешила в столовую Судириуса. Огромный стол, убранный белоснежной скатертью, в прямом смысле ломился от множества блюд и напитков. Сервировка стола отличалась от сервировки столов на человечьих банкетах только тем, что вместо фарфора и стекла гостям предлагались миски и кружки из алюминия. Ложки с вилками, не говоря уже о ножах, не полагались…

Гости Судириуса с ворчанием и урчанием накинулись на еду. Громкое чавканье изредка прерывалось раздраженным покусыванием соседа, желающего залезть в чужую миску. Миски с грохотом крутились на столах. Вылизывали их до блеска.

– Считаются интеллигентными животными, а жрут как каторжники… – подумал Васька Блохин, со стороны наблюдая за трапезой.

Покончив со своей миской и оглядев пустые миски соседей, Буль сообщил, что все съедено и пора по домам. Прощаясь с Судириусом, Меховский, которому угощение пришлось по вкусу, обещал выдвинуть поэму «Подпольная звезда» на ежегодную премию «Золотой Грызун».

– Знай, мышъ! «Мертвая хватка» для тебя всегда открыта, – растрогался на прощание Буль.

Он тащил к выходу Кошку Легкого Поведения. Та упиралась:

– Я немного задержусь… Судириус – геройский мужчина.

– Я тебе задержусь, шлюха! – рассвирепел Буль.

Схватил Кошку за загривок и выпихнул вон. Судириус вышел проводить гостей из квартиры. Помахал им вслед лапкой, оглядел охранника-волкодава, застывшего в почтительном приветствии, и медленно побрел в свое опустевшее жилище.

Глядя в окно на подернутый дымкой звериный город, с высоты даже крупные звери казались муравьями, Судириус с грустью констатировал, что новое удивительное его положение не приносит счастья. Обиды на Хвостану в сердце поэта не было. Судириус немного удивился, что белая мышка нашла в Меховском. Ведь литератор – уже немолодое и женатое животное.