Онлайн книга «Омлет с сахаром. Приключения семейки из Шербура»
Кстати, наш папа — врач. Ему видней. Нам же «морозная свежесть гор» ни о чем не говорила. Особенно когда выяснилось, что: — И это, мальчики, мой вам рождественский подарок. В этом году Дед Мороз отправляет нас в горы. Это, кстати, удовольствие не из дешевых. Так что бодро и весело готовимся к путешествию. И без разговоров! Больше всего дулся Жан А. Немудрено, ведь телевизора нам теперь не видать как своих ушей. — И мы будем кататься на санках? — радостно вскрикнул Жан Г. Похоже, радостно было ему одному. — Вот сам и катайся, — не выдержал Жан А. — Если в отеле не будет телевизора, вы у меня все попляшете! У меня есть специальный черный список подарков на Рождество. Он так и называется: «То, что НЕ надо мне дарить». Я его пополняю каждый год. Туда я вношу то, что ни в коем случае не хочу получить в подарок, как, например, галстук от бабушки Жанетт, который к тому же приходится напяливать, когда мы едем к ней в гости. Так вот, НЕ надо мне дарить: • интеллектуальные игры, потому что Жан А. всегда мухлюет и, соответственно, выигрывает; • 12 томов энциклопедии от тети Люси; • набор юного химика — такой есть у моего друга Франсуа, и ничего интересного там нет; • подписку на церковную газету. Но больше всего меня бесит, что мало того, что подарки дурацкие, так еще надо улыбаться и говорить «спасибо». Не раздумывая, я добавил в свой список: • морозная свежесть гор. Мы впервые ехали в горы все вместе, и пришлось одолжить теплую одежду у родственников. Представляете, сколько у нас было чемоданов? Даже мама, у которой всё под контролем, нервничала всю неделю. И вот мы всемером на вокзале, в пуховиках и вязаных шапках. Папа пересчитывает чемоданы. Он, кстати, какой-то красный. Маме нельзя таскать тяжести, а папа у нас сильный. Но четыре чемодана и два рюкзака — это все-таки немножко перебор даже для него. И мне показалось, что, несмотря на модную шапку-ушанку, которую ему одолжил дядя, папе не так уж весело. Всемером можно было занять полвагона. Мы, конечно, подняли бучу в борьбе за верхние полки, и папе пришлось применить силу. — Может, ты погуляешь со старшими по перрону, — предложила мама папе, — а я в это время разложу тут вещи. Вечерело. Мы ходили с папой туда-сюда, пока он окончательно не успокоился и не стал показывать нам поезд. В это время малыши буквально прилипли к окнам вагона и корчили нам рожи. — Папа, а что это за антенка такая на крыше локомотива? — спросил я. Папа с умным видом начал объяснять: — Это однофазный пантограф, сынок. Он нужен для того, чтобы… Ну, это такая штучка, которой… Мы дали папе выговориться и помчались в поезд, потому что тетя в форме уже вовсю махала флажком. Когда поезд тронулся, мама спросила: — А где это наш Жан В.? — Жан В.? — удивился папа. — Разве он не с тобой оставался? — Нет, он ушел с тобой! Папа пулей полетел в тамбур — там никого! И тогда он заметил Жана В. на перроне, в пижаме и с пальцем во рту. Он смотрел на нас через окно, как на сумасшедших рыбок в аквариуме. К счастью, поезд еще не успел набрать скорость. Папа с криками «извиняюсь, простите!» растолкал пассажиров, плечом толкнул дверь и повис в воздухе, стоя на ступеньке вагона… …Держась за поручень, он схватил Жана В. за штанишки и одной рукой швырнул его в вагон, как плюшевого медвежонка. Я уже говорил, что мой папа очень сильный? Ошеломленный Жан В., похоже, так и не понял, что с ним приключилось. Не нужно быть прорицателем, чтобы догадаться, что в следующие пятнадцать минут нам всем влетело бы по первое число. — Ты… Ты!.. — схватив Жана В. за воротник, кричал папа. Спасло его только то, что вокруг папы столпились пассажиры и с восторгом аплодировали ему как герою. Подпихивая Жана В. вперед, папа с гордо поднятой головой шагал по коридору вагона и, кивая в разные стороны, благодарил за внимание, бурча: «Спасибо, спасибо». «Смертельный номер воздушных акробатов Жанов, — подумал я. — Невиданный цирковой трюк!» Папа захлопнул за собой дверь купе: — На сей раз, ребятки, вам точно не поздоровится… И в эту минуту зашел контролер проверять билеты. Папа буквально побледнел, когда понял, что забыл удостоверение многодетной семьи и скидок нам теперь не видать. Пришлось договариваться… Наконец все улеглись, и наступила тишина. Лежа на верхней полке, я наблюдал, как по потолку мелькают лучи фонарей. Такое ощущение, что мы в маленьком уютном домике, который бежит в темноте ночи. Волшебное зрелище! — Ты спишь? — прошептал Жан А. Я не отвечал. Я бы с радостью включил лампочку и почитал, но момент был явно неподходящий. И вдруг надо мной склонилось нечто похожее на летучую мышь — голова болталась сама по себе и корчила мне рожицы. — Так ты спишь или нет? — повторил вопрос Жан А., сжав руками губы в трубочку. — Всем спать! — взревел папа в темноте. — Первому, кто шевельнется, мало не покажется. Жан А. живенько скользнул на свое место, и больше ничто не нарушало тишины, кроме стука колес мчавшегося в ночь поезда. — Какой тут воздух! — вдохнув полной грудью, восхитился папа. — Дышите морозной свежестью гор! Утро. Мы все дрожим от холода и хотим есть. Папа же снова пересчитывает чемоданы. Снег под ногами противный и грязный от черных следов автомобильных колес. Автобус, который везет нас в отель, то и дело выбрасывает в «морозную свежесть гор» темные от солярки выхлопы. — Кажется, меня тошнит, — прошептал Жан А., позеленевший, как инопланетянин. — Вот увидите, — продолжал папа, — нет ничего более полезного для здоровья, чем горный воздух. 
Отель «Золотая гора», в котором мы остановились, напоминал обычный деревянный домик с островерхой крышей и резными балкончиками. Мы заняли две комнаты. Первая — с четырьмя кроватями для старших, а вторая — для папы с мамой и Жана Д. Из окон видно только сплошное снежное поле. — Ну что, ребята! — радостно позвал нас папа, пока мама разбирала чемоданы. — Айда все вниз! Устроим конкурс на лучшего снеговика! Папа в молодости часто был вожатым в лагере. Он обожает называть нас «ребята», устраивать конкурсы и пронзительно свистеть, заставляя нас ходить строем. С криками восторга мы сбежали по лестнице. |