Онлайн книга «К-55. Обманувшие смерть»
|
Ага, в первом классе был разведчиком, а во втором охотником… Однако сейчас он привычно подавил позыв к иронии и просто ответил: – В школе ходили в турпоходы. У нас это частенько практиковалось, так что да, навык есть. Просто это в самом деле было давно, всё уже забыл. – Турпоходы? Боец переглянулся с товарищем, и они оба вопросительно уставились на сержанта. Мусаев изогнул бровь и делегировал немой вопрос Панину. Учёный в растерянности пожал плечами. – О как… – Вадим озадаченно почесал затылок. – В общем, детишки собираются в кучу, берут с собой сгущёнку, тушёнку, всякие вкусняшки и под управлением классного руководителя и физрука или военрука – кто трезвее будет, дня на три-четыре выходят на природу. Ножками, по горным и таёжным тропам. – На ПРИРОДУ?! – О, боже… Как видите, активный обмен информацией проходил отнюдь не гладко. В этой реальности большинство привычных для Вадима понятий были либо безвозвратно утрачены, либо отнесены к категории замшелых архаизмов, не имеющих чёткой смысловой нагрузки. – Так… Ладно, дети-то у вас есть? – Конечно. – Чем они занимаются? – Ну, как обычно, учатся, тренируются, работают… – «Работают»?! – Да, обязательная трудовая повинность. На лёгких работах, понемногу. – Ну ладно, пусть работают… Хотя… Хм… А такое понятие, как «выходные», у вас есть? – Конечно. – Ну вот, уже лучше. Бог с ней, с Природой… Но хоть какие-нибудь рекреационные зоны у вас есть? – Рекре… где?! – Так, ясно. Хорошо, давайте подумаем, куда можно направить ваших киндеров на реабилитацию – чтобы было наглядно… Бойцов звали Витя и Олег, но Вадим пока что не научился их различать. Оба молодые, пожалуй, младше Вадима, среднего роста, крепкие, стриженные под машинку, а цвет волос и глаз в специфическом освещении местных интерьеров вот так, с ходу, определить непросто, это надо сидеть рядом и откровенно пялиться на человека. Одеты и экипированы одинаково, как и все прочие местные военные: камуфляж, кепи, ботинки с высокими берцами, снаряжение, оружие. В общем, не сказать, что совсем уж близнецы, но похожи так, что с непривычки не разберёшь, кто Витя, а где Олег. – Нет, как-то всё это непонятно. Если учитель в выходной соберёт ребятишек и поведёт… ну куда там… ну, хотя бы в Нейтраль – прогуляться… – На этом все турпоходы и кончатся, – поддержал второй боец. – Этого учителя за такие выкрутасы бегом отправят в рудники. И тех, кто через шлюз их пропустил, – тоже. У вас ТАМ что, в самом деле детей водят куда попало? Или у вас их так много… что и не жалко?! – Ну, я не знаю, как это вам объяснить… В общем, либо поверьте на слово, либо считайте, что это сказки такие, смешные… – Нет, в самом деле, как так можно? – Отстаньте от парня, – приструнил любопытных бойцов Мусаев. – Человек с дороги, не освоился ещё – не грузите. Маршрут будет долгий, успеете ещё пообщаться. – Да вас расстрелять мало за такую халтуру! – раздался из тоннеля дежурный вопль Говорова. – Вы почему такие криворукие?! – Кстати, насчёт долгого маршрута, – Панин озабоченно посмотрел на часы. – Похоже, Саша основательно увяз в проблеме. Сейчас поубивает техников и сам будет варить. Может, под шумок удерём потихоньку? – Да ну, не по-людски так, – покачал головой Мусаев. – Сейчас решим… Сержант жестами привлёк внимание Говорова. Лейтенант подбежал, зло кривя лицо и матерясь сквозь зубы. Сержант без лишних слов постучал ногтем по циферблату древних «Командирских» часов. Далее последовала красноречивая пантомима. Говоров кивнул, дёрнулся было к левой оконечности перрона, затем оглянулся, задержав взгляд на беспутной баррикаде, и замер на месте с выражением тупого отчаяния на лице. – Саша, занимайся делами, – подсказал Мусаев. – Мы сами выйдем. – Без меня вас не выпустят из шлюза, – неуверенно заметил Говоров. – Выпустят, – уверенно заявил Панин. – Скажем, что ты разрешил. – Ну, если только так… Прощались, словно убывали в долгое путешествие, длиной в годы. Говоров крепко обнял каждого, включая Вадима, и подозрительно надтреснутым голосом напутствовал: – Чтоб вас краулеры сожрали. – Взаимно! – дружно ответили все, кроме Вадима. Вадим с некоторым опозданием понял, что это местный аналог «ни пуха ни пера…». Согласитесь, неожиданная формулировка. Не сразу и сообразишь, что ответить. Спустились с перрона, обогнули отбойник и пошли по тоннелю влево от станции. Враги приедут справа, поэтому в восточном тоннеле и варят баррикаду, а левое ответвление ведёт к шлюзу, за которым начинается перегон до Старых Рудников. Когда заходили в тоннель, Вадим обернулся. Говоров стоял на перроне и смотрел вслед уходящей группе. В экономном свете крайнего плафона выражение лица разобрать было сложно, но эмоциональный Говоров запросто мог служить в каком-нибудь театральном училище методическим пособием по курсу житейской пантомимы. Вытянутая шея, незавершённое движение руки, застывшей в прощальном жесте, наклон корпуса на запад, по вектору движения группы… В общем, все совокупно взятые детали жестикуляции лейтенанта, вся его сиюминутная поза отчаянно свидетельствовали о глубокой печали и предвкушении множества грядущих гадостей. В западный тоннель сейчас уходили два важных и нужных человека: наставник, старый мудрый воин, а также друг детства, прекрасный технический специалист и опытный учёный. Люди, которые здорово пригодились бы и в авральной работе, и в предстоящем тяжёлом бою. В общем, они уходили, эти вредные люди, а лейтенант оставался. И на плечах его был весь захваченный сектор: баррикада, коллекторы, оборона, аварийные работы, люди – и так далее и тому подобное, и вообще все глобальные проблемы, связанные с этой сиюминутной диктатурой. Странно, но расслабленному Вадиму, который знал этого парня не больше часа, вдруг стало его искренне по-человечески жаль. Это же такие заботы и ответственность! Не хотел бы он сейчас оказаться на его месте… * * * Перегон от станции до шлюза был коротким и ничем не примечательным. Судя по основательному отбойнику и ржавым рельсам, здесь давным-давно не было движения. Воздух затхлый, застоявшийся, пахло окалиной, как будто где-то неподалёку плавили металл. |