Онлайн книга «К-55. Обманувшие смерть»
|
– Ни разу не видел? – Консьерж широким жестом указал на горшки. – Нюхай на здоровье. Когда цветёт, с него не прёт, так что не бойся, не утащит… * * * Общаться с консьержем Вадим не стал, хотя, судя по цветочному месседжу, тот был настроен вполне благожелательно. Не хотелось лишний раз показывать свою неосведомлённость перед посторонним. Правильнее будет помолчать и заодно продумать примерный план беседы с Герцем. Разумеется, все каверзные вопросы предугадать невозможно, но составить генеральную линию глухой защиты «техника из очень закрытой мастерской» можно и нужно. Вадим принялся продумывать ключевые пункты стратегии и между делом рассеянно осмотрелся, оценивая обстановку. Картины советские, в формате «Шишкин лес», понятное дело, репродукции, но нормального качества и хорошо сохранившиеся. Им, должно быть, лет 80–90, а то и побольше. Каждая картина оторочена ультрамариновыми атласными занавесочками и подсвечена слабым неоновым фонариком, что вызывало ассоциации с видом из окна охотничьей избушки на опушке леса. В смысле того леса, Погибшего Мира… Ковёр тоже смотрелся свежо и добротно, такое впечатление, что за ним бережно ухаживали. Лес в горшках, розовые цветочки, занавесочки… Герц любит аккуратность, уют и комфорт. Как это вяжется с обликом крутого и своенравного вождя банды конченых отморозков? Нет, понятно, что через пару поколений они тут все поменялись, но если брать за основу исходник, то всё та же банда, как ни крути. А любовь к комфорту вполне сочетается с обликом тирана. Если верить истории, многие известные деспоты любили уют и комфорт, разводили рыбок и разных крокодильчиков и вполне могли пустить на «вискас» для любимого котёнка какую-нибудь лишнюю центурию ненужных людишек. Коридоры были неравнозначными. В том, по которому ушли Гвоздь и Корсар, дверей не было, только одна большая двустворчатая в самом конце. Вадим для себя окрестил его «правительственным». В другом было несколько дверей по обеим сторонам, а в конце, наоборот, не было ничего. И в обоих коридорах лежали длинные ковровые дорожки в тон основному ковру в прихожей. Гвоздь и Корсар задерживались. Вадим успел как следует осмотреться, выстроить линию защиты, поупражняться в психэтюдах «корреляция характера с интерьером и антуражем», заскучать… а спутников всё не было. – Что-то долго, – не выдержал Вадим. – Может, он их там уже расстрелял, а мы и не знаем. – И не узнаем. – Консьерж с серьёзным видом кивнул в сторону коридора, по которому ушли Гвоздь и Корсар. – Там приёмная, потом кабинет. Две герметичные бронедвери. Глухая звукоизоляция. Если в кабинете будут стрелять, мы тут ничего не услышим. Такая трогательная откровенность повергла Вадима в уныние. О звукоизоляции и выстрелах консьерж говорил как о чём-то обыденном, не выходящем за рамки. То есть в самом деле случается такое, в кабинете постреливают?! Интересный товарищ этот Герц… Наконец створки двери в конце «правительственного» коридора с тихим шипением разъехались в стороны и выпустили на волю Гвоздя с Корсаром. Живых, здоровых, но морально траченных, притихших и съёжившихся. Да, выглядели они сейчас как сильно набедокурившие первоклассники после вдумчивой взбучки в кабинете злого директора. Директор, судя по всему, имел своё, особое мнение по поводу воспитательной методики: левая щека Гвоздя покраснела и припухла, левое ухо вздулось и отчасти посинело, отчасти даже почернело, а под левым глазом наливался добротный желвак. – Что такое… – вскинулся было Вадим. – Нормуль, всё нормуль… – нервным жестом осадил его Гвоздь. – Всё в ажуре. – Пусть заходит, – сказал динамик на посту консьержа. – Вперёд, – скомандовал консьерж, кивнув в сторону «правительственного» коридора, и, взяв с поста ключи, стал отпирать решётку «оружейки». – Давай, не подведи, – напутствовал Вадима Гвоздь. – Не мешкуйся, всё решили, всё развели. С тобой он будет поласковее… Вадим проследовал по коридору, и, перед тем, как войти в гостеприимно распахнутую дверь, оглянулся. Гвоздь в этот момент получал у консьержа оружие, а Корсар смотрел вслед Вадиму. Взгляд у него был виноватый. Не то чтобы лёгкое сожаление: «Прости, обмишулился маленько, с кем не бывает…», а стопроцентно виноватый: «Да, вот это я косяка упорол… разгребаться придётся до конца жизни». Вадим истолковал это однозначно. Гвоздь принял на себя всю тяжесть негодования Герца по поводу невесть откуда свалившегося рыжика, но в итоге всё решилось положительно. А Корсар тихонько отмолчался в сторонке, вроде как не при делах, и теперь стыдится своего малодушия. Никаких ободряющих месседжей или приязненных жестов Вадим генерировать не стал. Он был зол на Корсара, обида ещё не схлынула. Так что пусть маленько потерзается, поскрипит душой – впредь будет наука… * * * Дверь за Вадимом с шипением закрылась, и он с ходу угодил в объятия парочки здоровенных мужланов, облачённых в такую же униформу, что и консьерж, и так же повсеместно бритых налысо. Мужланы тщательно обыскали Вадима и ещё разок прозвонили его четырьмя разными детекторами. – Так меня уже… – А ничего, нам не трудно, – оборвал гостя один из мужланов. – Стой смирно, это недолго. Приёмная походила на прихожую и была чуть больше по площади. Ковёр, картины, занавесочки, неоновая подсветка, цветущий и пахнущий лес в горшках, только диваны были из натуральной кожи. Неужто такие диваны поставляли для администрации ИТК? Нет, это вряд ли. Скорее, ограбили какой-то ВИП-бункер, возможно, в том же Резерве… Здесь был примерно такой же пост, как у консьержа, – небольшой стол с тумблерами и телефонами и такая же оружейка, что и в прихожей: небольшая комната-ниша с решётчатой дверью, за которой виднелась пирамида. В пирамиде стояло несколько стволов. Каких именно, Вадим не разобрал, но там точно было что-то подлиннее автоматов и дробовиков. По завершении процедуры досмотра один из мужланов нажал клавишу переговорного устройства у двери в кабинет и доложил: – Чисто. Створки двери с шипением разъехались. – Заходи. Веди себя смирно. Доложи. Молчи. Если спросят, отвечай на вопросы. Тебе всё понятно? – Да. – Заходи. Кабинет был раза в три больше приёмной. И всё здесь было большое. Справа и слева, если смотреть от входа, на противоположных стенах, зияли два огромных полотна – живописный вид на водопад и морской пейзаж с пляжем под полуденным солнцем. |