Онлайн книга «Бездна. Первые после Бога»
|
Зачем оставлять волосы, если он может уйти в море на месяцы? На судне парикмахера нет, надеяться не на кого. Непривычно: ручной машинкой, которую раньше он видел только в кино, Володю подстригли. Клац-клац-клац, и космы летели на пол. Он посмотрел на себя в зеркало. Помолодел сразу на несколько лет. Давненько он не видел себя в зеркале! И лицо отражается не его, чужое. Володя вздохнул. – Что-то не нравится? – участливо спросила парикмахерша. – Да нет, все хорошо. Теперь бы побриться. Сколько с меня? – По таксе – двадцать копеек. Володя залез в карман куртки, достал десять рублей и получил сдачу. Деньги были непривычными: купюры большие, и цвет не такой, как в его время. И на всех купюрах – лицо Ильича. Вход в баню был за углом. Володя попросил у банщика полотенце и простыню. – Таксу знаешь? Рубль. Банщик показал ему шкафчик для одежды. – Мил человек, я с транспорта, мне бы еще мочалку и мыло. – С мылом сложнее, – вздохнул банщик и искоса посмотрел на Володю. – Я заплачу, не жмись. Банщик принес кусок хозяйственного мыла и мочалку. Во время войны даже это, неважно пахнущее, коричневатое мыло было дефицитом. Взяв из стопки при входе цинковую шайку, Володя прошел в мыльное отделение, потом – в парилку, а оттуда – снова в мыльное. Он провел в бане часа два, если не больше. Давно он не мылся и получил удовольствие, которое хотелось растянуть. В конце окатился прохладной водой, не спеша обтерся, обмотался полотенцем и присел на лавку, остывая. На улице было ветрено и морозно, не хватало простыть после бани. – Мил человек, – обратился он снова к банщику, – а поесть где у вас можно? – В столовой, два квартала отсюда. Но только если есть рабочая карточка. Володя порылся в документах – карточки не было. По случаю ремонта камбуз на судне не работал, а есть хотелось. Он вышел на улицу. Идти в городе было не к кому, своего жилья, понятно, у него здесь нет, знакомых тоже нет. На корабль? Котлы погашены, на судне холодно, от холода не уснешь. Кругом тупик! Володя решил зайти в магазин. Опа! На полках было совсем пусто, а он надеялся хоть что-то купить на обед или на ужин. Зачем тогда магазин, в котором купить нечего? Видя расстроенное лицо Володи, одна из двух продавщиц спросила: – Вы что-то хотели? – Да купить поесть что-нибудь. – Вы, наверное, не местный? – Почему вы так решили? – Здесь по карточкам отовариваются. Хлеб уже разобрали, а маргарин и макароны еще не привозили. Володя совсем упал духом. Называется – вышел в город! А он в душе лелеял надежду сытно поесть и даже выпить граммов двести. Заслужил ведь! К тому же ему еще о ночевке думать надо! – А переночевать в городе где-нибудь можно? Продавщицы хихикнули. Одна толкнула другую локтем. – Вам на сколько? Ну, дней? – На трое суток. – Я могу комнату уступить, все равно пустая. Настя, ты меня отпустишь? – Да иди уж, все равно торговать нечем. – Товарищ, вы подождите, я скоро. Она ушла в подсобку, сняла темно-синий рабочий халат, переоделась и вышла уже в пальто, шапочке и коротких валенках. Зимы в этих местах суровые, в туфельках не находишься, чай, не в Москве – из метро и на «маршрутку», замерзнуть не успеешь. Чулочки – редкие по военным временам, дамы ходили в гамашах. Едва они вышли из магазина, женщина сказала: – Вы и вправду есть хотите? – Как волк. – Есть одно место, можно купить все, только очень дорого. – Черный рынок? – Вроде того. Только вам не продадут. – Почему? – Мужчина вы молодой, стрижка короткая. – Ага, подумают, что из органов. – Вы догадливый. Меня Катей зовут. – Меня Сашей. – Вы с какого корабля? – «Софья Перовская». – Это который на заводе ремонтируют? Говорят, этот корабль немецкую подлодку потопил. Правда? – Правда. – Ой как здорово! Они свернули за угол, и женщина остановилась. – Дальше я одна пойду, а вы здесь ждите. – Хорошо, буду. Но женщина не уходила, выжидающе смотрела на него. До Володи дошло: – Простите. Сейчас деньги дам. Сколько? – Смотря что вы хотите брать. – Сытно поесть и выпить. На ваше усмотрение, берите с расчетом на обоих. Женщина подняла глаза вверх, явно подсчитывая. – Это будет много стоить, рублей семьсот. Володя только что получил жалованье – пусть и не свое. Через три дня в море уйдет, а там деньги не нужны. Он достал пачку купюр, отсчитал: – Держите. Женщина ушла. Вдоль улицы тянул свежий ветерок. Володя прождал четверть часа и забеспокоился. Не надула ли его продавщица? Получила деньги и смылась? Но он решил ждать. Прошло еще полчаса. Он замерз и уже решил уходить в порт. Значит, такой вот он невезучий человек. А в порту на корабле пусть и холодно, но в цеху костры горят, насмерть не замерзнет. Он уже повернулся, чтобы уйти, как его окликнули: – Саша! Он и внимания на оклик не обратил, но женщина его догнала. – Простите, задержалась. Я кричу, кричу, а вы идете… – Не слышал. – Рынок – не магазин, товар на прилавок не выкладывают, все из-под полы. Помогайте. Володя подхватил тяжелую авоську – была раньше такая плетеная сумка на все случаи жизни. Окликали какого-то Сашу, он слышал, но не обратил внимания, не привык к новому имени. Женщина привела его в квартиру на окраине. Кирпичный двухэтажный дом, коих здесь, в Молотовске, было много. Квартира двухкомнатная, но комнаты даже не маленькие, а малюсенькие, просто крохотные. Володя хмыкнул – да что он, жить сюда пришел? Они сняли верхнюю одежду. – Ты, Саша, располагайся, пока я приготовлю. – Как скажешь. Володя осмотрел комнаты. Чисто везде, но бедно. «А что ты хотел увидеть? – укорил он себя. – Так сейчас большинство живет». Он включил репродуктор. По случаю войны все радиоприемники приказано было сдать еще в начале войны, чтобы не слушали вражеские голоса. |