Онлайн книга «Бездна. Первые после Бога»
|
Чужеземец воткнул свою саблю в землю и раскинул в стороны руки для объятия. – Позволь мне по-отечески обнять тебя и узнать твое имя. Человек обнял Михаила, потом отстранился. – В глазах твоих вижу храбрость и ум. Кто ты? – Михаил из Московии. – Благодарю тебя, Михаил. Разбойники напали внезапно, мы потеряли троих своих людей. Эти варвары сражались, как дикие звери. Думаю, мы без твоей помощи продержались бы недолго. Он обернулся назад. – Питер, похорони погибших, перевяжи раненых и распорядись, чтобы нам принесли бутылку вина. Вновь повернувшись к Михаилу, он протянул ему руку: – Я Вернер Шрайер из Ростока, купец. Мне говорили, чтобы я нанял охрану, но я несколько раз плавал благополучно и думал, что и на сей раз обойдется. Купец говорил по-русски довольно неплохо, но с жестким немецким акцентом. И вообще, как заметил Михаил, многие купцы, особенно торговавшие с чужеземцами или плававшие в другие страны, знали чужие языки. Писать и читать они не могли, но на бытовом уровне изъяснялись довольно сносно. – Мы с тобой, Вернер, одной крови и должны помогать друг другу в трудную минуту. Я ведь тоже купец. – Да? Очень приятно. Я твой должник, Михаил. Только почему я вижу в твоих руках арбалет? У нас он считается оружием наемников. Благородный муж должен сражаться мечом, саблей. – Я купец, а не воин, и оружие мне нужно, чтобы защищаться. Я выбрал для себя то, что дает пользу быструю и без особых усилий – ведь чтобы владеть хорошо мечом, надо учиться и постоянно поддерживать себя в форме. – Это так, – кивнул Вернер. Им принесли бутылку вина и кружки. – Михаил, предлагаю выпить за наше знакомство и, если удачно сойдутся звезды, за дальнейшую дружбу. Вернер разлил вино по кружкам. – Твое здоровье! – и первым пригубил. Михаил выпил тоже, осушив кружку до дна. Оставить в ней вино – значит обидеть своего визави. – Славное вино, – заметил Михаил. – Ты понимаешь толк в вине? – удивился Вернер. – А мне всегда казалось, что русские пьют только пиво, хмельной мед и это… как его… да! Хлебное вино. «Хлебным вином» на Руси называли самогон. – Почему же? – удивился Михаил. – Вкусы у людей разные. Просто на Руси виноград не растет, поэтому и вина своего нет. Может быть, только яблочное. – Да! А то, что мы пили, – из Испании. Жестокая страна, но приходится там бывать, у них есть хорошие товары. А ты чем торгуешь, Михаил, если не секрет? – Чем придется. Вот сейчас в Новгород соль привозил. – Ах да, соль у вас хорошая. А здесь, на Ладоге, как оказался? – Медь хотел купить. – За медью к свенам идти надо – но! У Ганзейского союза есть свои военные корабли, и они не дадут пройти с товаром. Ганза защищает свои торговые интересы. Жаль, что у меня нет меди, я бы тебе продал. – А ты что везешь, Вернер? – Стекло. Разные изделия италийских мастеров. Специально плавал вокруг Франции и Испании – ведь без посредников купить всегда дешевле. Знаешь, венецианское стекло самое лучшее. – Так ты был в Венеции? – Я же тебе об этом только что сказал. – Хрупкий товар. – О да! Но прибыль покрывает убытки от боя стекла. – Неуж хорошо берут? – Как в Московии – не знаю, сам там не был, но в Великом Новгороде раскупают быстро. Здесь достаточно много состоятельных людей. – Покажи! – не выдержал Михаил. Ему было просто интересно, что такого могли делать в Венеции. – С удовольствием! – купец встал с обрубка бревна. По трапу они поднялись на судно Вернера. По его знаку матрос откинул люк трюма. Оба спустились. После дневного света в трюме оказалось сумрачно. На полу лежали мешки, набитые соломой, а уже на них стояли плетеные из прутьев корзины. И даже в самой корзине стекло было переложено соломой. Вернер бережно достал из корзины стеклянную вазу. – Любуйся! Ваза и в самом деле была неплоха, даже по современным меркам. Стекло немного отливало красноватым оттенком. Чаша была большой, а ножка представляла собой виноградную кисть. – Подойди к свету, здесь темно. Михаил подошел поближе к снопу света, падающему из открытого люка. Лучи света упали на грани стекла, пустив по трюму солнечные зайчики. – Ну, любуйся, какая красота! – не выдержал Вернер. – В самом деле, неплохо. – Неплохо? Подожди, сейчас ты увидишь подлинную красоту. Вернер взял из рук Михаила вазу и бережно уложил ее на место, а из другой корзины вытащил стеклянный кубок. Его стекло отливало синевой. Работа была изящная, края кубка оправлены серебром. – Смотри, какая тонкая работа! – чувствовалось, что Вернер гордится своим товаром. Михаил взял кубок, подошел к люку и посмотрел сквозь него на свет. Да, для человека, чувствующего красоту, вещица занятная. – В Гардарике таких изделий еще не было! – похвастался Вернер. – Продай! – неожиданно даже для себя предложил Михаил. – Понравился кубок? Дарю! – Нет, товар продай. – Весь? – Насколько хватит у меня денег. – Деловые разговоры в трюме не ведутся. Но коли ты уже в трюме, смотри товар, потом о цене поговорим. В плетеных корзинах были разные изделия: и стаканы, и чаши, и кружки, и стеклянные бусы – даже бутылки и кувшины. И каждое изделие – ручной работы, не было двух одинаковых предметов. – Насмотрелся? Пошли наверх. Вернер провел Михаила в малюсенькую каюту. Там помещались деревянная кровать, стол и один стул. В стене был небольшой шкаф для одежды. Но главное, что понравилось Михаилу, – есть крыша над головой. Случись дождь или непогода – есть где укрыться. Вернер достал из стола листы бумаги. Михаил был удивлен. На Руси простолюдины писали, вернее – царапали на кусках бересты, люди позажиточнее – на восковых табличках деревянным заостренным писалом. Дворяне – на пергаменте, но он был дорог. А тут – бумага! За все время нахождения здесь Михаил видел ее в первый раз – так же как и чернильницу с гусиными перьями. – Где бумагу берешь, Вернер? – Из Синда возят, рисовая. Продать? – Я бы взял. Сколько стоит? – Тебе отдам, за что купил. Подожди, я найду, сколько у меня и какого товара. Там же и цена есть. Вернер долго считал, потом объявил цену. |