Онлайн книга «Разбитое сердце королевы Марго»
– Сиди… – Не прогонишь? – с сомнением поинтересовалась Варвара. – Не прогоню. – Спасибо. – Да не за что. – Саломея встала. – Завтра мы встретимся с одним человеком. Надеюсь, вы поладите. Впрочем, сама Саломея в это не слишком-то верила. Далматов явился вовремя. С тортом и цветами. Багровые розы, почти черные, будто с опаленными лепестками. И фрезии, которые протянул Саломее. – Держи. – Без сюрприза? Далматов лишь плечами пожал: мол, как знаешь. Цветы Саломея взяла, в конечном итоге ему она доверяла, а вот Варвара… Варвара зарделась, принимая розы. – Это так… мило… а вы… я вас где-то видела… Стрижка ему все равно не идет, пусть и нынешняя аккуратна, пожалуй, чересчур аккуратна. – Видели. – Далматов поцеловал Варваре ручку, и захотелось вдруг его ударить. Фрезиями. По макушке. – Вы мне свидание задолжали… если по правилам агентства. – Он говорил, не выпуская Варварину руку, глядя в глаза, и во взгляде этом Саломее виделось обещание. – Пригласили, а сами не пришли… это было очень огорчительно… – Я… я раскаиваюсь. – В голосе Варвары прорезалась бархатная хрипотца. Вот же… Еще немного, и Саломея окончательно решит, что она лишняя на этом празднике жизни. – Я… решила, что… – Не стоит тратить драгоценное время на заведомо никчемного претендента, – широко улыбнулся Далматов и руку отпустил. А щеки Варвары полыхнули румянцем. – Вы… неверно поняли. – Верно, более чем верно. Я вообще на редкость понятливым уродился. Рыжая, может, в дом пригласишь? Или и дальше будем на пороге беседовать? – А тебя приглашать надо? Обычно ты и так чувствуешь себя, как дома… – Вы… знакомы? – Варвара прижимала к груди букет из роз. – Знакомы, – подтвердил Далматов и ботинки стянул. – Некоторым образом. Я вообще-то ее жених… – Вспомнил… – Никогда не забывал, если ты об этом. – Ботинки он отправил в шкаф, провел рукой по волосам и поморщился: – Так что, чаю хоть нальешь? – Проходи… Он и прошел. А Варвара осталась, разглядывая розы. – Ты не говорила, – наконец шепотом произнесла она. – Не говорила, что знаешь его. Саломея пожала плечами: – Мы немного… поссорились. Разошлись… а потом вот встретились. – И помирились. Он не бедный… – Неправильная постановка вопроса, – донесся из комнаты голос Далматова. – Я не небедный. Я очень даже состоятельный… кстати, чай в кружках заваривать, это немного… я поколдую. – Идем, – вздохнула Саломея. – Имеется разговор. Расскажешь ему о… своих приключениях. – Зачем? – Затем, что Далматов занимается делами… подобного рода. Про то, что в данный момент он занимается именно Варварой, Саломея умолчала. Дальше сидели на кухне, пили заваренный Далматовым чай – Саломея старалась не думать о том, что именно в нем намешано, благо чай был вкусным, с терпким травяным ароматом. Варвара говорила. На сей раз спокойно, отстраненно даже, будто рассказывала не о себе. – Значит, ты сама жертва. – Далматов разглядывал Варвару поверх чашки. – Да. – И тебя прокляла эта… как ее… – Настя, – со вздохом произнесла Варвара. – Она ко мне пришла после Яшкиных похорон. Вся такая… деловая… сказала, что я не буду счастлива… что такие, как я, не имеют право на счастье… – Вот значит как… а фамилию этой Анастасии знаешь? – Повиликина. – После того разговора вы встречались? – Да. Она старалась не смотреть на Саломею, тогда как с Далматова не спускала глаз, и взгляд ее совершенно Саломее не понравился. Оценивающий. Задумчивый. – Мы случайно столкнулись в салоне. – Она и говорит иначе, тем же мягко-бархатистым голоском, и щурится, и розовеет, и становится похожа на прелестную фарфоровую куколку, только платьица с оборочками и не хватает для полноты образа. – Она, оказывается, здесь живет… замуж выходит скоро… Варвара коснулась мизинцем ресниц, словно снимая невидимую слезинку. – Она… замуж… а я вот… – Трижды побывала, – спокойно ответил Далматов. – Прекрати. На меня это не действует. И кузина, чтоб ее, ничуть не смутилась, плечиком только дернула: – Настя очень неплохо устроилась, сама сказала, что в ее жизни все к лучшему, но меня она по-прежнему ненавидит. Она рассказывала, как… как хвасталась, да… а потом добавила, что она свою судьбу устроила, а мне вот суждено до конца дней одной быть… Снова вздох. Рука, прижатая к груди. И грудь вздымается волнительно. И Саломее хочется ударить уже не Далматова за его фокусы, но дражайшую кузину, которая, тут и гадать нечего, задумала в очередной раз личную жизнь устроить. Невиновная она? Проклятая? Если и так, то, верно, было за что проклинать. – Варечка… ты не против, что я так? – Далматов чуть наклонился. И Варвара кивнула: не против… совершенно не против, и не будет против, что бы он ни придумал. И если сейчас Далматов предложит поехать к нему, она согласится, а потом будет просить прощения. Петь о внезапной любви. И вроде бы нет до этого Саломее никакого дела, а все одно неприятно до скрежета зубовного. Но спрашивается, с чего бы? – Варечка… солнышко мое отравленное, скажи, а не получала ли ты от деда подарков… скажем, черного паучка… – Я боюсь пауков… – Ну что ты, – он накрыл Варварину руку своей ладонью, – не стоит. Пауки, по сравнению с людьми, существа в высшей степени безобидные, а этот и вовсе неживой. Брелок, но вероятно, в свое время был подвеской… или чем-то вроде. Инкрустация черными камнями. Глаза желтые. – Надо же, как хорошо вы осведомлены… Упоминание о пауке Варваре не понравилось. И про мурлыканье свое забыла, и руку убрала под стол. Выпрямилась, как ученица-отличница. – Как уж есть. – Не продам. – Ну что ты, Варенька, я не прошу продавать. Мне взглянуть только. Из чистого любопытства… Она фыркнула, кажется, не поверив. Но поднялась. Вышла. – Что ты творишь? – зашипела Саломея и от избытка чувств пнула Далматова. Правда, пинаться в мягких тапочках было неразумно. |