Онлайн книга «Разбитое сердце королевы Марго»
|
Подумалось: откажется. Она и собиралась отказать, только в последний момент почему-то ответила: – Идет. Но если ты не прав… – Тогда что? – Тогда ты больше не будешь исчезать вот так… Наверное, следовало бы извиниться, да только извиняться Далматов не умел. – Идет. – Он поманил официанта. – Доедай и пойдем жениться. – Сейчас?! – А когда? Она сошла с ума. Сегодня в частности и вообще, наверное. Иначе почему она согласилась? Эксперимент… но возникает ощущение, что ставят его над Саломеей. Местный загс серый, скучный. Все-таки вторник – не самый популярный день для бракосочетаний. И Далматов исчез, ушел договариваться. И ведь главное, договорится, в этом сомнений нет. Выходит, Саломее надобно… что надобно? Волноваться, как приличной невесте… Привести себя в порядок? Накраситься? Глупость какая… в огромных зеркалах, помимо старой елки, которую только поставили и нарядить даже не успели, отражается она, растрепанная, рыжая. Влажные волосы. Веснушки. Куртка нараспашку. Свитер. Мечта, а не невеста. Но… все ведь невзаправду. Ей бы хотелось верить, что все невзаправду… – Ну что, не передумала? – Далматов непривычно бледен. Нет, он всегда бледен, а ночью еще и приступ случился, но Саломее хочется думать, что нынешняя его бледность – исключительно от волнения. – Нет. А ты? – Не дождешься. – Далматов… тебе не кажется, что мы несколько… спешим? – Спешим? – Он провел рукой по влажным волосам. – Помнится, ты сама предлагала мне руку и сердце. – Не в себе была. – А теперь в себе, значит? – Нет. Но… – Идем. Кстати, тетенька нас потом на чай позвала. Я торт обещал свадебный, пока схожу, посплетничаете. Женщина с женщиной общий язык всегда найдет. – О чем? – Обо всем. Она здесь последние десять лет работает. И свадьбы все сама проводит… – Далматов, ты… – Совмещаю приятное с полезным. И полезного будет больше. – Он щелкнул ее по носу. – Невеста, изобрази улыбку. Невесты должны выглядеть счастливыми. Кому должны? Но улыбку Саломея изобразила, хотя и подозревала, что эта улыбка вряд ли способствует иллюзии счастливого вида. Брак регистрировала мрачного вида тетенька в шерстяном костюме с атласными лацканами. Она говорила хорошо поставленным голосом о роли семьи как ячейки общества, но при том хитровато поглядывала на Далматова. Интересно, что он соврал? А ведь соврал… и потому, поставив подпись в книге регистраций, поспешил откланяться за тортом. Эта же тетенька, несколько растеряв наведенный лоск, поманила Саломею за собой. – Ой, беда-беда. – Голос ее зычный заполнял крохотную комнатушку, в которой кое-как поместились старый письменный стол да пара стульев. – Садись, дорогая… не стой… небось голова кружится? Голова не кружилась, но Саломея кивнула: не стоило разочаровывать собеседницу. Та же суетилась. И на столе появились розовые, украшенные голубками и сердечками, чашки, блюдце с кусковым сахаром, маленький электрочайник. – У моей дочки постоянно голова кружилась. И в обмороки падала… врачи-то говорят, мол, ничего страшного. Здоровая она. А где здоровая? Один раз на улице сомлела, так хорошо, нашелся добрый человек, вызвал «Скорую». Потом-то Алешка от нее не отходил… охламон, конечно… я ей говорила, не спеши ты замуж. Успеется оно. Так нет, чуть школу закончила, поступила и нате… жизнь устраивает… а я тут гляжу на этих вот устроителей. Сегодня они женятся, а месяц-другой пройдет и летят разводиться. Где ж это видано? – Да уж, – нейтрально заметила Саломея, присев на обшарпанный стул. С виду тот был хилым, доверия не внушающим, но вес выдержал. – А она… беременная, мол… тьфу… и хорошо, что Алешка не сбег, как некоторые… уж я-то на регистрации всякого повидала. Помню, как пришла работать, так это было редкость, чтоб мать-одиночка. Теперь вон… сил никаких нет. И глядишь, девки-то молоденькие, только-только жить начали, а уже… не подумай, что я против деток… Тетка выразительно уставилась на живот Саломеи. Вот скотина! Нет, не она, а Далматов с его не в меру буйной фантазией. Пусть только появится… жених несчастный. – Не против совсем, но детки должны появляться в семье. И когда эта семья состоится. Оно ведь как бывает? Встречаются. Любовь крутят… я тебе чайку травяного заварю, с ромашечкой, очень хорошо нервы успокаивает. Саломея кивнула: ее нервы определенно нуждались в успокоении. – Так вот, крутят и крутят… оно-то по нынешним временам и не грех вовсе. А потом женятся, что тоже хорошо… только вот поженившись, поживя месяцок-другой бок о бок, понимать начинают, что не все розовое. Он храпит, носки свои стирать не желает. И требует рубашек чистых, обедов-ужинов. А ей цветов охота да сюрпризов, чтоб как раньше. Или вон с подружками посидеть, языки почесать. Уборкой же заниматься некогда, еще денег нет… на семью-то много надо… вот и начинают ссориться, выяснять, кто правей. А не дело это. Чай тетка насыпала пластмассовой ложечкой. Как же ее звать? Далматов не говорил. А самой спрашивать неудобно. – И идут разводиться… если могут. А ведь бывает, что сразу и беременеет, чтоб, значит, семья как на картинке в журнальчике. На картинках правды нет. И здесь Саломея согласилась. – Ты-то своего давно знаешь? – С детства. – Это хорошо… любовь – она проходит… точней, не сама любовь, а страсть. Потому и становится важно с человеком ужиться. Чтоб ты его знал, а он тебя, тогда-то и будет в семье лад. Эта семья – невзаправду, но… она ведь и сама думала, что если с кем и уживаться, то с Далматовым. Саломея действительно его знает. А он знает ее. И хорошо это. Нет нужды прятаться. Нет смысла лгать. – Кольца вот не купил, – по-своему расценила молчание тетка. – Ты не серчай на него, девочка. Спешил… я понимаю, что порой оно и выходит так… бывает, свадьба пышная, дорогая. На невесте платье из Франции выписанное аль еще откуда. На женихе костюмчик безумных денег стоит. Кольца с бриллиантами… а счастья-то нет. – Вы про всех знаете? – Про многих. – Она улыбнулась. – Городок-то у нас маленький. Тут-то особо не скроешься… вот и выходит, что слежу я за людьми. За тем, как живут… женятся, новые родятся. А потом и, не приведи боже, помирают. |