Онлайн книга «Невеста желает знать»
Пиппа отказалась от мысли, прежде чем она успела принять форму. Она дала слово. И выйдет за Каслтона. Обязана. Пиппа проигнорировала боль в груди, возникшую при этой непрошеной мысли. – Если бы пришлось делать ставки, я бы поставила на то, что вы умнее. Сыграете еще партию? – Не сыграет. Они словно накликали его появление. Пиппа повернулась к Кроссу, не в силах сдержать влечение к низкому голосу и запаху сандалового дерева. И снова это неразумное желание броситься в его объятия, прижать к его губам свои и умолять отвести в его кабинет или просто темный угол и закончить начатое. Заставить ее забыть все остальное: все тонкие расчеты, все проводимые исследования. Тот факт, что у нее всего шесть дней, прежде чем она выйдет за другого. За мужчину, не имевшего ничего общего с Кроссом. И тут она заметила серые глаза, обращенные в сторону ее спутницы, выступившие на шее жилы и сжатые зубы. Губы стянутые в тонкую прямую линию. Он был зол. – Кросс! Женщина со смехом произнесла его имя, очевидно ничуть не испугавшись гнева. – Вам следует присоединиться к нам. Леди запоминает выпавшие карты так же хорошо, как вы. – Нет, – отрезал он, прищурившись. – Вот вам Кросс и его доброта! Женщина отвернулась к зеленому сукну и подняла бокал с шампанским. – Найдите себе другую компанию. Женщина улыбнулась мистеру Уэсту, явно отказавшись от дальнейшего спора: – С удовольствием. Кросс обратился к Пиппе. – Миледи, – процедил он, – игорные столы не место для вас. Он сердился и на нее! Как ни странно, Пиппа тоже обозлилась, хотя для ее гнева имелись все причины. Больше причин, чем у него. В конце концов, не его вот-вот заставят выйти замуж за абсолютно обыкновенного, скучного, не слишком умного мужчину. Не его жизнь превратится в хаос. Через шесть дней он останется в этом обиталище греха, порока. Денег и прекрасных женщин. Еды, которую готовит французская кухарка, обладающая большим талантом, чем заслуживает этот мужчина. А она будет замужем за другим. Нет, если кому и злиться, так только ей. – Вздор! – воскликнула она, выпрямившись. – Женщины сидят за всеми столами. И если бы мне не позволялось играть сегодня, меня бы просто не пригласили. Кросс наклонился ближе и резко сказал ей на ухо: – Вас вообще не следовало приглашать. Пиппа ненавидела чувство, которое вызвали в ней его слова. Ее наказывают, как малого ребенка! – Почему нет? – Это место не для вас. – Собственно говоря, – раздраженно бросила Пиппа, – думаю, что сыграю еще партию. Женщина, сидевшая рядом, обернулась к ней. И на мгновение изумленно приоткрыла рот, прежде чем ответить: – Превосходно. – Я не позволю вам находиться здесь, – прошептал он. – Не сейчас. – Я просто играю в карты, – возразила Пиппа, пытаясь сморгнуть выступившие на глазах слезы. Она отказывалась взглянуть на него. Слишком боялась, что он увидит, как действует на нее. Кросс вздохнул, тихо, но досадливо. И она едва не вздрогнула, когда его дыхание коснулась оголенного плеча. – Пиппа, пожалуйста! Что-то в его мольбе остановило ее. Она снова повернулась к нему, заглядывая в серые глаза, и увидела то, чего раньше не замечала: боль. Исчезнувшую так быстро, что она не была уверена, будто вообще ее видела. Пиппа положила руку ему на плечо, ощущая твердость мускулов, и прошептала в ответ: – Джаспер. Она понятия не имела, откуда взялось это имя, и никогда не думала о нем как о Джаспере. Но на всю жизнь запомнит, как широко открылись его прекрасные глаза. И тут же закрылись, словно она ответила мощным ударом. Он отступил, и Пиппа, не выдержав, последовала за ним. Встала и подошла ближе, пытаясь загладить, что бы ни сделала ему. Потому что она явно что-то ему сделала. То, что все изменит. – Подождите, – попросила она, не обращая внимания на то, что ее может слышать половина Лондона. Он остановился и отстранил ее: – Езжайте домой. Ваши исследования закончены. Боль почти согнула ее. Хотя она знала, что это для ее же блага. Кросс прав. И это вовсе не исследование. Это страх, паника, и досада, и нервы. Но не исследование. Это желание. Искушение. Потребность. И более того. Но если это скоро не кончится, она сама никогда не сможет положить конец… Вот только она не хочет положить этому конец. Она хочет остаться. Хочет говорить и смеяться, и делить с ним все. Учиться у него. Учить его. Хочет быть с ним. «Хочет невозможного». Пиппа покачала головой, отказывая ему: – Нет. – Да, – возразил он. Слово упало льдинкой, прежде чем он повернулся и исчез в толпе. Оставив ее. Снова. Несносный человек. Богу известно, с нее достаточно! Пиппа последовала за ним, следя за его продвижением, что было легко, поскольку его удивительные волосы выделялись на фоне всех остальных. Он сам выделялся из всех остальных. Пиппа толкалась и работала локтями, распихивала назойливых и пыталась догнать его. Наконец она приблизилась настолько, что дотянулась до его руки, радуясь тому факту, что оба они были без перчаток. Ее мгновенно охватило жаром. Значит, Кросс тоже чувствует что-то. Пиппа знала это, потому что они остановились в ту секунду, когда их руки соприкоснулись, потому что теперь глаза его приобрели цвет девонширского дождя. Знала, потому что он с болью прошептал ее имя, так тихо, что слышала только она одна. И она знала это, потому что его свободная рука поднялась, сжала ее подбородок и приподняла лицо. Он нагнулся и украл ее губы, дыхание и мысли в поцелуе, которого она не забудет всю оставшуюся жизнь. Поцелуй был для нее едой и питьем, сном и дыханием. Пиппа нуждалась в нем с той самой примитивной силой. И все равно, пусть видит весь Лондон. Да. Она в маске. Но значения это не имеет. За этот поцелуй она готова раздеться до сорочки. Остаться в чем мать родила. Их пальцы по-прежнему были переплетены. Кросс притянул ее к себе и снова завладел ртом, лаская губами. Зубами и языком. Накладывая свое тавро долгим, страстным поцелуем, который продолжался и продолжался, пока она не решила, что сейчас умрет от наслаждения. Ее свободная рука зарылась в его мягкие локоны, наслаждаясь шелковистым обещанием. |