Онлайн книга «Посмотри в глаза чудовищ»
…Живые лежали справа, а мертвые слева. Мертвых было значительно больше. Бляди жались к стене и даже не всхлипывали: понимали. Николай Степанович пересчитал Левкино воинство: одного не хватало. Всего только одного. – Я Вовика у шоссейки положил, – сказал, подходя, разгоряченный Левка. – С пулеметиком. Если ментура в городе загоношится… Лицо Левки было по низу обмотано серым в клеточку шарфом. Николаю Степанович удалось убедить русское воинство, что прятать лицо от внутреннего врага не позор, а прозорливость. – Хорошо сработано, парни, – сказал Николай Степанович. – Всякое дело следует начинать с победы. В двух словах: как? – А здорово! Гусар, наверное, сучкой прикинулся, все псы за ним помчались, а потом грызться начали, а охрана их растаскивать давай. водой, то-се. Бдительность ослабили. Ну, тут и мы – помогли. Разняли, больше не грызутся! – Мой старикашка-ниндзя еще не появился? – Здесь я, Степаныч, – сказал из дверей Коминт. – Мне люди нужны, детишек нести. Они не все ходить могут. – Возьми блядей. Лев, выделите двух своих ребят – на всякий пожарный. А я пока взгляну на наших аманатов… Вы знаете, кто такие аманаты, Лев? – Я кандидат исторических наук! – обиделся Левка. – А чем же занимаетесь помимо сражений? – Да так… депутатствую. Николай Степанович посмотрел на него с уважением. – Крепкий депутат нынче пошел. Куда там булыгинской Думе… У меня тоже сын был историк. И тоже Лев. – Был? – Да. Умер недавно. – Своей смертью? – Да уж не чужой. – Что-то молодые часто помирать стали. Эх, времечко. Николай Степанович встал над лежащими мордой в ковер аманатами. Носком сапога заставил крайнего в ряду перевернуться. Это был одесско-восточного вида молодой человек с тонкими усиками и щедрыми бланшами по всей физиономии. – Дато, – с гордостью подсказал из-за спины Тигран. – Имя меня интересует менее всего, – сказал Николай Степанович. – Маму я твою мотал, – тускло заговорил Дато, – папу я твоего мотал… – Ну-ну, – поощрил его Николай Степанович. – Продолжайте. – Ты покойник, понял? Вы все покойники. А ну, пустите меня!.. – он сорвался на визг. – А мы и так все покойники, только в затянувшемся отпуске, – пожал плечами Николай Степанович. – У вас есть что добавить? – В эмвэдэ хочу звонить! – потребовал Дато. – Незалэжной Украины? – уточнил Николай Степанович. И, оборотясь к воинству, сказал с укором: – Я же велел пленных не брать… – Да вот, батько… произошло. Допросить, может, надо… – Где товар прячут? – поднял бровь Николай Степанович. – Как бы в том числе. – Вот уж нет, господа, – сказал Николай Степанович. – В этом деле я вам не помощник. А если у вас хватит смысла прислушаться к доброму совету, то вот он: не торгуйте во Храме. – Но, батько, ведь дело требует денег… – Так берите деньги. Но – не торгуйте. Я многое повидал и знаю, что говорю. Эй, Дато – или как там тебя? Сколько выложишь за свою шкурку? – Думаешь, я тебя покупать буду? – сказал Дато. – Я тебе кишки мотать буду, яйца резать буду, ты кушать их будешь… Двадцать тонн. – Скоки-скоки? – прыснул Левка. – А мы-то танк размахнулись купить… – Базар будет, если… – начал Дато, но тут сам, не дожидаясь приглашения, подал голос его сосед по ковру. – Да что вы от мальчишки хотите? Он здесь по найму. За слово не отвечает. Давайте поговорим как солидные люди. – Представьтесь, солидный, – сказал Николай Степанович. – Вениамин Сергеевич Птичкин, президент банка «Пантикапей-кредит»… – Он же Гвоздь, – уточнил Тигран. – Ну, это понятно, – сказал Николай Степанович. – Все банкиры – истинные разбойники. Хотя… Итак, господин Птичкин Гвоздь, сколько бы мы могли взять, взломав сейфы вашего банка? – Ну, я не могу назвать точную цифру… – Унести на себе можно – или надо с машиной подъезжать? – Лучше, конечно, с машиной. – С катафалком, – уточнил Дато. – Будем считать, что мы забили стрелку , – сказал Николай Степанович. Веселый этот разговор ему надоел. Тем более, накатывало что-то, он спиной это чувствовал… – Где у нас третий? – Да вот же он. Третий вставал из угла, бесформенно-белый, как раздерганный ком ваты: седой, бородатый и страшно испуганный. – Ба… тяня? Батяня, ты? Н-николай С-степпа… Товарищ командир… Левкины глаза, и без того навыкате, решили окончательно покинуть родные глазницы. Он переводил взгляд с Барона на Николая Степановича, и Барон получался заметно старше: – Илюха? – не сразу пришел в себя Николай Степанович. – Агафонов? Боец Агафонов? Какого хера вы делаете здесь, в этом… – он сдержался. – Да я… вот тут это… Дело у меня тут. – А, так это, значит, твое дело? Тесен мир… Что ж, Илюша, ты закон знаешь… – Да, – сглотнул старый цыган. – Овцу, если ты помнишь, я тебе простил. – Простил, батяня. – Этого, уж извини, простить не могу… – Понимаю, батяня… Пронзительный вопль, в котором живой души не было, донесся издалека. – Тогда – пошли, – Николай Степанович снял с плеча автомат, кивнул на дверь. – Прямо… сейчас? – цыган сгорбился. – А чего тянуть? – Да, чего тянуть… – согласился Барон. – Веди, батяня. А этим не верь, обманут. Всех всегда обманывают. Даже меня хотели обмануть. – Да я и не верю, – сказал Николай Степанович. Они вышли из столовой и свернули налево, в сторону от освещенной стоянки. Вопль, теперь уже многоголосый и яростный, накатывался. – Стой здесь, – велел Николай Степанович, поднимая руку. – И ни шагу. Сам он вернулся к крыльцу, встал сбоку. Разъяренные, как кошки, неслись к столовой четверо девиц. Не кошки, нет: тигрицы. Эринии. Демоны ада. Два пацана с автоматами не успевали за ними, а последним шел Коминт с девочкой на руках. Ком тел, грохоча, ворвался в помещение. Там – взорвалось… – Вот – наша, – сказал Коминт. – Еще почти нормальная. Бляди как там все увидели… |