Онлайн книга «Гиперборейская чума»
Он пытался считать про себя, но обнаружил, что забыл нужные цифры. Что должно быть между 4 и 5? И что идет после 7?.. Вдруг тяжесть вся исчезла и сменилась страшными толчками и подскоками. Потом раздался скрежет. Потом слетел тент… Терешков медленно приходил в себя. Рядом стонал и ругался Марков. Было довольно светло, но при этом совершенно ничего не видно. Как в тумане. Да это и был туман! Простой деревенский туман, пахнущий мокрой разрытой землей… – Как ты? – услышал Терешков голос товарища. – Железно… – отозвался и не узнал себя. – А меня будто кони топтали… – Гуси топчут, – сказал Терешков, разом мстя за многие обидные насмешки. – А кони кроют. Но Марков, наверное, не понял, что ему отомстили. Они приподнялись, кряхтя. Клетка стояла косо, но все же как надо – то есть на днище. Непослушными пальцами Терешков отстегнул ремень. Выпрямился. Встал. Все еще покачивало. Как в лодке. – Как ты думаешь – получилось? – спросил Марков робко. Марков – робко! – Если бы не получилось, то разве мы были бы сейчас одни? Все сбежались бы, чтобы нас осмотреть и успокоить. – Верно… – Командуй, командир, – сказал Терешков. – Выходим ли мы на грунт сразу или же когда рассеется окружающий нас туман? – Не знаю, как ты, – сказал Марков, – а я чувствую прежде всего легкий голод и несусветную жажду. – А вот что интересно, – сказал Терешков. – Если мы съедим что-то здешнее, оно из нас вывалится при нашем возвращении или останется в животе? – И это тоже мы должны будем проверить. А пока – где наши хлеб и мясо для первой закуски? Потому что без грубых физических сил мы не будем способны к работе. – А как оно будет вываливаться? – Не заставляй читать тебе лекцию о телесном устройстве организма. – Ладно. Вот наше мясо, соленые огурцы, хлеб. Бутыль с клюквенным морсом. Но я чувствую, что не проглочу ни крошки. Пока не узнаю, где мы. Марков молча взял провиант, развернул вощеную бумагу, расстелил розовое тонкое мясо на хлеб, сверху уложил помятые ломтики огурца. Впился зубами. И – со странностью в глазах отстранился. Потянулся к морсу. Глотнул очень осторожно, растирая языком по небу. – Попробуй-ка, – протянул Терешкову надъеденный бутерброд и надпитую бутылку. Морщась, Терешков куснул. Глотнул. И еда, и питье вкуса не имели вовсе. – Странно… – Знаешь, Терешков, а ведь это значит, что что-то произошло! Наверное, удалось! Наверное, мы действительно в будущем… Терешков вдруг почувствовал, что у него затряслись руки. Он завернул недоеденный бутерброд в бумагу и сунул его в карман. Потом потянулся к барашкам, запирающим дверь. Марков молчал. Терешков откинул решетку и, не останавливая движения тела, спрыгнул на землю. Земля была рыхлая и мягкая. Из нее часто-часто торчали пучки круглых листьев. Клетка стояла на картофельном поле, и картошка уже давно взошла! Июнь! – Командир, – Терешков выпрямился. – Удалось. Удалось! Мы – там. А через несколько секунд где-то совсем рядом заголосили птицы… Рассвет застал испытателей за необходимым делом: установкой клетки на колеса. Нежелательно, чтобы посторонний взгляд коснулся секретнейшей из машин. К счастью, маленькая, но густая рощица ждала неподалеку. Оставив пока на поле тяжелые мотоциклетки, Марков и Терешков уперлись руками в прутья, ногами взрыли мягкую землю – и покатили-покатили-покатили клетку к роще! Клетка бежала легко, без мотоциклеток весу в ней почти и не осталось – ну, пять пудов разве что. Ну, шесть. В роще, такой чистенькой и нарядной снаружи, было все замусорено. Валялись большие ржавые банки, витки проволоки, детали каких-то машин. С клетки снова сняли колеса, Марков затянул и законтрил временной тормоз, отключил батарею. Машина времени теперь стала просто мертвым железом. Забрали баулы и заплечные мешки, и Терешков запер дверь на секретный стальной замок. Испытатели переглянулись. Каждый мысленно проверял другого: не забылось ли чего. Но нет, ничего не забылось. – Газета, – вдруг тихо вскрикнул Марков. – Видишь? Под кустом лежал серый клок бумаги с крошечными буквами. По нему прошлись дожди. Терешков присел рядом с бумагой, осторожно, двумя пальцами, попытался приподнять листок. Тот расползся. – Нет, это не газета, командир. Или просто очень старая. – Или они тут бумагу разучились делать… Терешков обтер пальцы о листья, встал. – Поедем, командир? – Поедем… Терешков, ты себя нормально чувствуешь? – Вроде бы. – А я – будто свекольного самогону глотнул… – Так я и говорю – нормально. Срубив несколько кустов, забросали ветвями клетку. Оценили работу на «посредственно», махнули рукой и пошли нетерпеливо к мотоциклеткам. Туман рассеивался. Терешков как бывший военлет обязан был работать с компасом и планкартой. На чистом листе он поставил первую точку. Мотоциклетки – за рога, и покатили по пахоте. А вот и плотно укатанная грунтовая дорога. Ведет строго на юг. Счетчики пути поставлены на ноль. – Ну, Терешков… – Ну, командир… Две ноги дружно ударили по рычагам стартеров. Чих-чих-чих-пфф! – сказали оба недавно опробованных и замечательно отрегулированных мотора. Чих-чих-чих-пфф! Чих-чих-чих-чих-пфф… Что за притча? Взболтало бензин в баках? Пузырьками заткнуты карбюраторы? Продули. Чих-чих-чих-пфф… – А бензин ли это? Командир, он не пахнет ничем!.. – И мясо без вкуса… Они одинаковым движением почесали: Марков – лоб, Терешков – затылок. Шлемы давно сброшены: жарко. – А ну… Ложным бензином намочен кусочек ветоши. Чирк спичкой… чирк! Чирк! Нет ни огня, ни дыма, ни вони серной. – И спички туда же… Но Терешков не сдается. Вывернул свечу. – Крутни стартер. Тр-р-р-р-р-р! – целый сноп искр. Поднес к свече ветошь. – Крути. Тр-р-р-р-р! |