Онлайн книга «Гиперборейская чума»
– Вы виделись потом с этим Мурадовым? – Да. Он даже некоторое время работал в нашем НИИ. Где-то через год его забрали в Москву. – В «ОКБ-9бис», очевидно? – спросил Коломиец. – Почему вы так решили, Евгений Феодосьевич? – Потому что через несколько лет их директор необъяснимым образом помолодел… Установилась некоторая тишина. – Подождите, – вдруг задохнувшись, сказала Хасановна. – Я вспомнила. Я все думала, на кого похож этот вчерашний шаман. Если его подстричь… – Мурадов? – подсказал Коломиец. Хасановна кивнула. – Никого не берет время… – Ираида вопросительно побарабанила пальцами по столу. – Перечисляю: Панкратов, шаман, директор Ященко… отчасти – Дора Хасановна… – И я знаю еще одного, – сказал Коломиец задумчиво. – Чует мое сердце-вещун, что нам стоит с ним связаться… Зазвонил телефон. – Розыскное агентство «Аргус», – заученно произнесла Хасановна. – Говорите, пожалуйста, громче. Нет, он в отъезде. Я думаю, часа через три. По телефону? Нет, заказы мы принимаем только при личной явке. Таковы наши правила. Нет. Категорическое нет. До восьми вечера. Хорошо, я запишу… Она что-то черкнула в блокноте, бросила трубку. – Наглецы, – сказала она в пространство. – Дядь Жень, – Ираида была настойчива, – ты глянь, как сплетается: нестареющий Панкратов, нестареющий шаман, действующая машина времени… – Сплетается, племяшка, сплетается так, что уж и не разглядеть, где и что, – тяжело сказал Коломиец. – Не расплести… Вот в чем дело. Не расплести. А рубить – и боязно, и нечем. – Нечем? – тихо спросила Ираида. – Забунтовали мои тимуровцы… – Коломиец криво усмехнулся. – Не ожидал такой плюхи. – Выгнали тебя? – вдруг понял доктор. Коломиец кивнул: – Развод, раздел и распил имущества… – И… никто?.. – Трое со мной ушли. Фантомас, Бурчало да Нинка-Впотьмах… – Бурчало… это Павлик? Он же дежурил сегодня! – вспомнила Ираида. – Это он облез? – Он самый. Но вот, видишь – решился продолжать… Зацепило его за живое. Эх, не думал я, что так меня высушат… – Подожди, – сказал практичный доктор. – Что же у нас остается в результате деления? И Коломиец дотошно и честно перечислил то, что после раздела тимуровского имущества осталось в его ведении: конспиративная квартира в Сокольниках, два не слишком новых и не слишком шикарных автомобиля и два мотоцикла в отдельном, не при штаб-квартире, гараже, кой-какое оружие, законное и не очень, приличная сумма денег – и всяческие связи. Ну и, разумеется, имущество «Аргуса»… какой-то бес-хранитель толкнул его тогда в бок и нашептал, что все оборудование, завезенное сюда, следует в бумагах провести как проданное… а это еще тридцать тонн баксов… – Так мы, может, поедем, а? – вновь попросил Марков. Кажется, ему не хотелось покидать этот дом. – Давайте сделаем так… – начал было доктор, но снова зазвонил телефон – теперь у него в кармане. Это был Крис. С голосом, не терпящим возражений. Доктор выслушал его, молча сложил телефон, сунул мимо кармана, потом еще раз, потом попал. – Где наш негр Вася? – спросил он Коломийца. – В гараже, мабуть, где ж еще? Гарный хлопец, прижился, метет, моет, протирает… А что? – Похоже, Крис нашел его обидчиков… Дача – именно старообразная дача, а не новорусский дворец в стиле «тюремок», которыми, как поганками после дождя, враз покрылось все Подмосковье, – с флюгером в виде дельфина стояла несколько в стороне от Молоковского шоссе. Мимо дачи в сторону леса проходил грейдер, и возле съезда с шоссе стоял старенький павильон автобусной остановки. Оттуда многое можно было рассмотреть… Аккуратный деревянный заборчик цвета раздавленной сливы частично скрывал от посторонних взглядов дачный участок, оставляя открытым сам дом, обширную веранду и большой серый морской контейнер, притороченный к дому сзади. Окна дома были открыты, легкий ветер развевал тюлевые – или даже марлевые – занавески от мух… – Буколика… – опустив бинокль, проворчал Крис и повернулся к Джеймсу-»Васе». – То место? Вася судорожно кивнул. Был он, бедняга, совершенно сер и покрыт мелкими росинками пота. – А ты что скажешь, Женя? – Напоремся на что-то, – уверенно сказал Коломиец. – Уж слишком беззащитно выглядит. – Мы тут не высидим ничего, – Ираида мотнула головой, раскинув волосы по плечам. – Надо отправить разведку. Меня. – Нет, – сказал доктор. – Не годится. – Вы же все будете поблизости, – сказала Ираида. – Так ведь, дядя Женя? – Поблизости – не рядом… – протянул Коломиец. – Но вообще-то мысль разумная. Под каким соусом ты там покажешься? – Машина сломалась. Чего проще… – Годится, – сказал вдруг Крис. – Женя, ты будешь в машине. Сзади, незаметно. Поместишься… Вася, ты тоже там сиди, но из машины не высовывайся даже. Не обижайся, но… ты ведь сам не знаешь, как себя поведешь? Мы с доктором засядем вон в тех кустиках, слева, а тебе, Рифат, придется дать крюка и подойти к домику с тыла. Там, я смотрю, тоже заросли… и вон еще крыши какие-то и трубы… Короче, полчаса хватит? – А потом что? Задача какая? – По обстоятельствам. Побежит кто-то из дома – хватать. Ираида заорет – бросаться. Мобильник у тебя есть? На вот мой, будут изменения – позвоню… – Хороший план, – с уважением сказал Рифат. – Продуманный. Ираида попала в калитку со второго раза – и то лишь потому, что крепко взяла себя в руки и заставляла на каждом шагу: не сворачивать… не сворачивать… прямо! Прямо!!! Ну!.. И с немалым напряжением сил и ловкости – словно взбиралась на ледяную горку – она коснулась калитки, потянула ее на себя, потом толкнула… мир опять хотел повернуться градусов на девяносто, но она удержала его широко расставленными ногами… калитка хлябнула, и чудеса вдруг остановились. Ираида стояла на дорожке, мощенной желтым ломаным кирпичом. Две скамейки, справа и слева, соединенные металлическими арками, еще не обвитыми ни хмелем, ни виноградом… Путь вперед лежал под этими арками между пустых беленьких и чистых скамеек… и Ираида вдруг почувствовала, что проходить между этими скамейками нельзя. Как если бы на них дремали призраки… Не требуя от себя отчета, почему ей блазится так, а не иначе, она свернула на газон, стриженный давно и кое-как. Под ногами хрустнуло стекло. До веранды было шагов двадцать, но почему-то показалось – очень много. Дверь, как и окна, была открыта. Белая занавеска – старый истрепанный тюль – втянулась внутрь дома вялым пузырем. Ираида постучала по косяку двери костяшками пальцев – и вдруг отдернула руку. Сердце екнуло. |