Онлайн книга «Марш экклезиастов»
— Нет, видно, нам не вернуться назад… — уныло промолвил Болтон. Экипаж был вконец деморализован. — Ни шагу вперёд! — крикнул Уолстен. — Верно я говорю, ребята? — Да, да! Ни шагу! — подхватили матросы. — Ну, так пойдём к Шандону, — заявил Болтон. — Я поговорю с ним. И матросы толпой двинулись на ют. «Форвард» входил в это время в обширный бассейн, имевший в поперечнике около восьмисот футов; бассейн со всех сторон был окружён льдами и за исключением прохода, которым шёл бриг, другого выхода не имел. Шандон понял, что по собственной вине попал в тиски льдов. Но что же оставалось делать? Как вернуться назад? Он сознавал всю тяжесть лежавшей на нём ответственности, и рука его судорожно сжимала подзорную трубу. Доктор, скрестив на груди руки, молча наблюдал; он смотрел на ледяные стены в триста футов вышиной. Над бездной висел полог густого тумана. Внезапно Болтон обратился к помощнику капитана. — Мистер Шандон, — взволнованным голосом проговорил он, — дальше идти мы не можем! — Что такое? — спросил Шандон, которому кровь бросилась в лицо. — Я говорю, — продолжал Болтон, — что мы уже достаточно послужили капитану-невидимке, а потому решили дальше не идти. — Решили?.. — воскликнул Шандон. — И вы осмеливаетесь это говорить, Болтон? Берегитесь! — Угрозы ни к чему не поведут, — буркнул Пэн. — Всё равно дальше мы не пойдём! Шандон шагнул было к возмутившимся матросам, но в этот момент к нему подошёл Джонсон и сказал вполголоса: — Нельзя терять ни минуты, если хотите выбраться отсюда. К каналу приближается айсберг. Он может закрыть единственный выход и запереть нас здесь, как в тюрьме. Шандон сразу понял всю опасность положения. — Я рассчитаюсь с вами потом, голубчики, — крикнул он бунтарям, — а теперь — слушай команду! Матросы бросились по местам. «Форвард» быстро переменил направление. Набросали полную топку угля, чтобы усилить давление пара и опередить плавучую гору. Бриг состязался с айсбергом: корабль мчался к югу, чтобы пройти по каналу, а ледяная гора неслась навстречу, угрожая закрыть проход. — Прибавить пару! — кричал Шандон. — Полный ход! Слышите, Брентон! «Форвард» птицей нёсся среди льдин, дробя их своим форштевнем; корпус судна сотрясался от быстрого вращения винта; манометр показывал огромное давление паров, избыток которых со свистом вырывался из предохранительных клапанов. — Нагрузите клапаны! — крикнул Шандон. Механик повиновался, подвергая судно опасности взлететь на воздух. Но его отчаянные усилия остались бесплодными; айсберг, увлекаемый подводным течением, стремительно приближался к каналу. Бриг находился ещё в трёх кабельтовых от устья канала, как вдруг гора, точно клин, врезалась в свободный проход, плотно примкнула к своим соседям и закрыла единственный выход из канала. — Мы погибли! — невольно вырвалось у Шандона. — Погибли! — как эхо, повторили матросы. — Спасайся кто может! — вопили одни. — Спустить шлюпки! — говорили другие. — В вахтер-люк! — орал Пэн. — Если уж суждено утонуть, то утонем в джине! Матросы вышли из повиновения, смятение достигло крайних пределов. Шандон чувствовал, что у него почва уходит из-под ног; он хотел командовать, но в нерешительности только бессвязно бормотал; казалось, он лишился дара слова. Доктор взволнованно шагал по палубе. Джонсон стоически молчал, скрестив руки на груди. Вдруг раздался чей-то громовой, энергичный, повелительный голос: — Все по местам! Право руля! Джонсон вздрогнул и бессознательно начал вращать колесо штурвала. И как раз в пору: бриг, шедший полным ходом, готов был разбиться в щепы о ледяные стены своей тюрьмы. Джонсон инстинктивно повиновался. Шандон, Клоубонни и весь экипаж, вплоть до кочегара Уорена, оставившего топку, и негра Стронга, бросившего плиту, собрались на палубе и вдруг увидели, как из каюты капитана, ключ от которой находился только у него, вышел человек. Это был матрос Гарри. — Что, что такое, сударь! — воскликнул, бледнея, Шандон. — Гарри… это вы… По какому праву распоряжаетесь вы здесь? — Дэк! — крикнул Гарри, и тут же раздался свист, так удивлявший экипаж. Услыхав свою настоящую кличку, собака одним прыжком вскочила на рубку и спокойно улеглась у ног своего хозяина. Экипаж молчал. Ключ, который мог находиться только у капитана, собака, присланная им и, так сказать удостоверявшая его личность, повелительный тон, который сам говорил за себя, — всё это произвело сильное впечатление на матросов и утвердило авторитет Гарри. Впрочем, Гарри нельзя было узнать: он сбрил густые бакенбарды, обрамлявшие его лицо, и от этого оно приняло ещё более энергичное, холодное и повелительное выражение. Он успел переодеться в каюте и явился перед экипажем во всеоружии капитанской власти. И матросы, охваченные внезапным порывом, в один голос крикнули: — Ура! Ура! Да здравствует капитан!.. …и вдруг в какой-то момент я провалился в книгу. Это не было обычным бредом; во всяком случае, это не было бредом, подобный которому повторился бы. Мне приходилось бредить: и в Париже, когда я, молодой идиот, нализался цианистого калия, и в шестнадцатом в госпитале, когда я двое суток был на волосок от смерти — запущенная пневмония; а уж какие видения были у меня на ферме старого Атсона, где я отлёживался со сломанным позвоночником… Я пробовал и опиум, и гашиш, и коку. Всё это не то и не так. Сначала страницы стали жидкими, а буквы по ним плавали, как ряска по поверхности пруда. Я раздвинул их. Открылась чистая глубина, тёплая и приветливая. Я опустил в неё руку, потом погрузился весь. Я вошёл в книгу. Но не в роман. Потому что я был теперь кораблём на верфи. Ещё недостроенным, но таким, которым все восхищались. Знаменитые инженеры приезжали издалека, чтобы на меня посмотреть и покачать головой в восхищении. Мне было неловко, потому что я понимал: моё совершенство — это совсем не моя заслуга. Тот, кто меня спроектировал и создаёт, уже много лет не встаёт из кресла, он болен и стар, и я — его последняя надежда, его лебединая песня. Я долго и со всеми подробностями наблюдал, как мне монтируют машину и котлы, проводят трубопроводы и испытывают их давлением. Как вручную шлифуют и полируют многотонный трилистник главного винта. Как подгоняют на посадочные болты откованный из лучшей сибирской стали форштевень. Как вгоняют неимоверно ловкими ударами на места раскалённые заклёпки и тут же плющат их, намертво пришивая стальную обшивку к массивным шпангоутам, стрингерам и несокрушимому килю. Как проверяют на ломкость сталь, замораживая листы её в жидком воздухе, а потом изгибая в специальном прессе, а после устраивая выволочку закупщику. Как ставят мачты и трубы. Как обшивают палубу лиственичными досками, а каюты — красным деревом. Как собирают рояль в кают-компании, поскольку целиком его туда пронести оказалось невозможно… |