Онлайн книга «Темные дороги»
|
Домой я приехал рано. Часы у меня в машине не работали, но по моим прикидкам было около шести. Джоди и Мисти провели ночь без меня. Эмбер устранилась. Она права: у меня паранойя. Если Джоди и Мисти замечательно обходятся одни днем, значит, ничего с ними не сделается и ночью. И Бетти права: это просто предлог, чтобы не ездить к Скипу. Может, я все-таки выберусь к Скипу, подумал я, шагая по двору. А может, удастся вытащить Келли из дома? Мысль была блестящая. Настолько блестящая, что я даже остановился и присел на остов дивана, чтобы ее хорошенько обдумать. Интересно, получится ли у нее пропасть из дома на всю ночь, как делает муженек? Можно сплести историю и встретиться у нее… да где угодно! И не обязательно вычеркивать из жизни целую ночь. Хватит и часа. Хватит и пятнадцати минут. Лето на носу. Ночи станут теплыми. Вон с какой легкостью она выскользнула из дома в нашу первую ночь. Ни муж, ни дети не заметили, что ее нет. Можем встретиться в лесу. Можем встретиться на ее просеке. В старой конторе шахты. Дверь открылась, и во двор выбежал Элвис. Он не заметил меня, потрусил к лесу. На крыльце показалась Эмбер. На этот раз на ней был короткий переливчатый красный халатик, а не бывшая моя тишотка. Под халатиком – черная кружевная ночнушка, что помнила нашу последнюю большую ссору. Мама – та тоже надевала облегающие наряды, когда ждала возвращения папаши из бара после крупного скандала. Но только если правота оказывалась на стороне папаши. Суббота. Что-то рано Эмбер поднялась. Может, ее тоже всю ночь не было, только сейчас явилась домой? Она уже дважды такое устраивала. Оба раза я ей задал трепку. Но сейчас мне не хотелось ругаться и учинять допрос. – Что ты вытворяешь? – крикнула она. Я поудобнее устроился на обломках дивана. – Где ты был? Ее вопрос я оставил без ответа. Из головы у меня не шла контора шахты. Надо бы там прибраться. Привести все в божеский вид. Повесить занавески на окна. Она встала передо мной и принялась щелкать пальцами у меня перед носом. – Что с тобой такое? Ты пьян? – Она нагнулась и принюхалась. – Где ты пропадал всю ночь? – Я опять заснул в лесу. – В лесу. – Она ела меня глазами. – Богом клянусь, ты трахнутый на всю голову. Ты понимаешь, что за люди ночуют в лесу? – Туристы? – Маньяки! Я поглядел на холмы. Восходящее солнце окрашивало вершины в золотисто-розовые тона. – Пока ты стараешься слиться с природой, – гнула свое Эмбер, – у нас в семье кризис. Я зашевелился. – С Джоди все в порядке? – Да. – А с Мисти? – С ними все отлично. Не о том думаешь. – Ружье? Где ружье? – Не знаю. Наверное, там, где ты его оставил. Харли, что с тобой творится? Я оттолкнул ее руку и поднялся с дивана: – Кто-нибудь звонил? Какой сегодня день? Были звонки насчет дома? – Ты о чем? – Ты сказала, у нас кризис. – Я схватил ее за плечи и потряс: – Что еще за гребаный кризис? – Перестань, Харли. – Ты сказала, у нас кризис. Ты хоть знаешь, что это такое? – Ты не в себе. Ты меня пугаешь! – Что такое «кризис»? Дай определение. – Нечто плохое. – Она сморщилась, словно собираясь заплакать. Я так сильно стиснул ей предплечья, что у самого пальцы побелели. – Это словечко я слышал только от полицейского. Остановился у дома Скипа со всеми своими мигалками и как заорет: «Молодой человек, у вас дома кризис!» А ты какого хрена так выражаешься? Тут она разревелась по-настоящему, как, бывало, с папашей. Вот еще не хватало. Чтобы я, да наводил такой же страх? Мне снились кошмары в этом роде. Пока что-то еще снилось вообще. Эмбер вырвалась от меня и, растирая предплечья, заковыляла по двору. – А что еще полицейский мог тебе сказать? – Правду! – завопил я. – Почему никто не хочет говорить правду? – Мол, твоя мама застрелила отца? Так было бы лучше? – Сказал бы прямо: ты будешь не жить, а прозябать. Без единого просвета. Пока не помрешь. Она плюхнулась на землю, поджала ноги и уткнулась лицом в коленки. – Думаешь, ты один такой прозябающий? – Эмбер обращалась к пустому пространству перед собой. – Думаешь, ты вправе бить на жалость только потому, что работаешь? – На двух работах. – С ума сойти. Перетрудился. Я бы лучше пошла работать, чем таскаться впустую в школу и потом дома изображать из себя мамочку. Во мне шевельнулся братнев долг. Я хотел сказать сестре: у тебя вся жизнь впереди. Только это было бы типа белого карандаша, который я вручил ей в детстве. Эмбер вытянула ноги и вцепилась в траву. – Что такое «кризис»? – не отставал я, хотя вся злость уже прошла. Она набрала в грудь побольше воздуха и процедила сквозь зубы: – Пожалуй, я неверно выразилась. – Откинулась назад, оперлась на локти и вперила в меня взгляд. – Хотя не понимаю, что это ты так взъелся на это слово. Оно такое же, как все остальные. Может, даже лучше. – Да скажешь ты, наконец? – вышел из себя я. – Вчера вечером я нашла у Мисти в комнате почти тысячу долларов. – Чего? – Это были мамины деньги. Ее заначка. По-моему, она их давно копила. – Заначка на что? – Мне кажется, она хотела уйти от папы. Круто, правда? Думать не думала, что между ними все так плохо. А ты что скажешь? – А как деньги попали к Мисти? – Она их нашла и сперла. Больше мне ничего не удалось от нее добиться. Молчит как рыба. Она это умеет. Мысли мои разбегались. Все, что я когда-либо передумал о родителях, молнией пронеслось у меня в голове. И все, что я когда-либо передумал о Мисти, тоже. Но осознание того, что тысяча долларов лежала где-то в доме целых два года, мгновенно перекрыло остальное. – И какова точная сумма? – Девятьсот семьдесят три доллара и пятьдесят четыре цента. Теперь я плюхнулся на землю. – И где ты их обнаружила? – Помнишь, ты спрашивал меня про майку с подсолнухом? Майка с подсолнухом. Перемазанная в крови майка с подсолнухом. Она лежала в ящике моего комода рядом с письмом Скипа и каталогом женского белья. Я кивнул. Меня затошнило. Когда я ел в последний раз? – Я задумалась насчет этой майки. Она бы понравилась Джоди. Очень бы подошла к голубой юбке с прорезями. Сейчас Джоди таскает с ней розовую фуфайку Мисти с белым пушистым кроликом. Она ей жутко мала, на ней пятно от горчицы, а у кролика остался только один глаз. Вид как у деревенщины какой. |