Онлайн книга «Темные дороги»
|
– Отец с удовольствием брал тебя на охоту, – напомнил я. – Вот уж нет, – бесстрастно произнесла Мисти. – Просто так складывались обстоятельства. Он всегда хотел, чтобы на моем месте был ты. – Фигня. – Нет, правда. – По-твоему, меня он не любил, потому что я не ходил с ним на охоту, а тебя – потому что ходила? – Что-то в этом духе. Ее мрачные темные глаза смотрели в пустой стакан. В воздухе повисло многозначительное молчание. – Я делала все, чтобы он меня полюбил. Ее слова отозвались в моих ушах щелканьем капкана. Захотелось убежать. Но тут она перевела взгляд на меня. Словно металлические створки сомкнулись вокруг моей ноги. Теперь вырываться бессмысленно – только покалечишься. – Он любил тебя. – Не так, как маму. Холод пробежал у меня по спине снизу вверх. Затылок заледенел. – Это – другая любовь. – Я с трудом сдерживал отвращение. – Он ее ни разу в жизни не ударил. Задумывался над этим? Ни разу. Наверное, поэтому ей было наплевать, что он колотит нас. Вот он, ответ. Окончательный. В подернутых дымкой глазах моей сестры боль, и замешательство, и ненависть отверженной. Никакого инцеста, повлекшего за собой кару смерти, не было в помине. Не было и бешеной преданности отцу, столько времени проводившему с дочкой. Отец вообще ни при чем. Конфликт разгорелся между матерью и дочкой. Наблюдения за поведением диких животных научили Мисти, что принадлежит ей и чего следует ждать. А мать нарушила простейший, основополагающий, инстинктивный закон природы: не защитила свое дитя. Я облизнул пересохшие губы. И мама была в курсе того, что Мисти знает о ее преступлении. С того самого дня, как Мисти уронила к ее ногам убитого котенка и нацепила на запястье кошачий ошейник в виде некой награды за храбрость. Бледное веснушчатое лицо в боевой раскраске от «Мэйбеллин» повернулось к окну: – Какой чудесный день. Поверить не могу, что Эмбер не смылась. Ты наверняка разочарован. У меня скрутило живот. Молоко с пивом подступили к глотке. Я судорожно сглотнул. Не помогло. Чтобы не упасть, ухватился за спинки стульев. Мисти меня в гроб загонит. Страшно не то, что она кому-то расскажет про ночную сцену между мной и Эмбер. Страшно то, что она будет поощрять подобные сцены. Я припомнил, что написала Джоди, и мне захотелось плакать. Мисти и ее подучила, втолковала, что требовалось. Они все будут заодно. Зубы у меня застучали, и я сжал челюсти. Вот оно, мое будущее. А вот будущее Джоди. Надо что-то делать. И тут я вспомнил об ужасной тайне Мисти. – Я знаю, что ты сделала, – проговорил я. Она по-прежнему смотрела в окно. – Ты меня слышала? Тишина. – Тебе нечего сказать? Она медленно повернулась и уставилась на меня. В глазах сквозили жалость к моей тупой животной судьбе и наслаждение моим тупым животным страхом. – Это должен был совершить ты, – сказала она. Вот тут-то пиво с молоком подступили к горлу. Я уже не мог сдерживаться и кинулся к раковине. Мисти отскочила в сторону. Меня выворачивало наизнанку. Казалось, мое тело наконец обрело достойное занятие. Когда рвота на минутку прекратилась, я прижался щекой к холодному крану. В соседней комнате включился телевизор. На работе мне полегчало. Я старался изо всех сил. Ругань босса в «Беркли» снес кротко, согласился, что работу в наших местах найти нелегко и надо быть балбесом, чтобы так подставляться. Еще раз опоздаю, меня вышвырнут. Весь день я прямо-таки излучал человеколюбие. Среди тех, кто занимался доставкой холодильников, я точно был один такой на весь штат. Для каждой попавшейся мне сегодня домохозяйки, для каждого карапуза у меня нашлось доброе слово. Даже с Рэем побеседовал. Насчет сисек и писек. От тебя воняет, как из хлева, говорили мне. Спрашивали, зачем напялил куртку. А я пропускал все мимо ушей. Когда мы возвращались от последнего по счету покупателя, меня торкнуло. Хорошо торкнуло. Шесть секунд проходит, пока накроет ударная волна. У меня и двух не получилось. Не было времени посмотреть на небо, распадающееся на тысячу солнц. Я будто взорвался изнутри. Рэй сидел за рулем. Что со мной было, не помню, но, видимо, впечатляло. Он выкинул меня из машины на забитом шоссе в пригороде. До магазина еще оставалось добрых пять миль. Как только боль в голове более-менее стихла, и можно было перевести дыхание, и руки-ноги перестали трястись, и восстановилась координация движений, я зашагал вперед. На проносящиеся мимо машины я не смотрел. Не глядел я ни на нежно-голубое небо над головой, ни на бесконечную серую линию под ногами. Взгляд мой почему-то зацепился за оранжево-зеленую рекламу «7-Одиннадцать» [30] , мерцавшую вдали. Я дотащился до телефонов-автоматов на стене магазина и позвонил Бетти. Сработал автоответчик. Оставьте сообщение или позвоните по такому-то номеру Я принялся набирать номер и на полпути забыл его. Опять позвонил в ее бесплатный кабинет. Повторил номер вслух. Принялся набирать. Забыл. У меня кончились четвертаки. В кармане болтался доллар. Я зашел в магазин и разменял его. Пересчитал монетки. ЧЕТЫРЕ. Поблагодарил кассиршу. Вышел наружу и снова набрал бесплатный кабинет. Внимательно выслушал автоответчик. Натыкал семь цифр и зажмурился. Другой автоответчик. Я зарыдал. Даже после сигнала продолжал рыдать. Лучше сообщения не придумаешь. – Алло? Алло? – прорезался голос живой Бетти. – Кто это? Что стряслось? – Мне нужна помощь, – всхлипнул я. – Кто это? – Не знаю. – Харли? – Да. – Я шмыгнул носом и утерся рукавом папашиной куртки. – Правильный ответ. – Харли, где ты? – Не знаю. – Что стряслось? – Помогите. – Да что такое случилось? – Она… – Кто? – Она… – Да кто «она»? Голову заполнила боль, лишившая меня языка и разума. – Харли, ты где? Рыдания сжали горло. – Ты дома? Я затряс головой. – На работе? – Семь-одиннадцать, – прохрипел я. – Семь-одиннадцать, – повторила она. – Ты про магазин? |