Книга Каникулы в Лимстоке. Объявлено убийство. Зернышки в кармане, страница 115 – Агата Кристи

Дворецкий замялся, глянул через плечо.

— У нас плохие новости, мадам, — решился он. — Насчет хозяина.

— Мистера Фортескью?

Нил шагнул вперед. Крамп сказал:

— Сэр, это миссис Персиваль.

— В чем дело? Что такое? Несчастный случай?

Инспектор окинул ее изучающим взглядом. Миссис Персиваль Фортескью была упитанной женщиной, рот ее все время недовольно кривился. Возраст — лет тридцать. Вопросы она задавала с живейшим интересом. В мозгу его мелькнула мысль: ей, наверное, очень скучно живется.

— К сожалению, вынужден сообщить вам, что сегодня утром мистера Фортескью в тяжелом состоянии доставили в больницу Сент-Джудс, и вскоре он скончался.

— Скончался? То есть… умер? — Новость явно произвела на нее впечатление — на такую сенсацию она и не рассчитывала. — Боже правый, вот это сюрприз. Муж в отъезде. Вам надо с ним связаться. Он где-то на севере. У него в конторе должны знать. Всем займется он. Надо же, такие дела всегда случаются в самый неподходящий момент.

Она на секунду замолчала, переваривая новость.

— Хотя, конечно, все зависит от того, — размышляла она вслух, — где решат устраивать похороны. Здесь, наверное. Или в Лондоне.

— Как скажет семья, так и будет.

— Да, конечно, это я так, просто подумалось. — Наконец она осмысленным взглядом посмотрела на стоящего перед ней человека. — Вы из конторы? — спросила она. — На доктора вы не похожи.

— Я из полиции. Мистер Фортескью умер так внезапно…

Она перебила его:

— Вы хотите сказать, что его убили?

Это слово было произнесено впервые. Нил изучающе оглядел миссис Персиваль, на лице которой застыл взволнованный вопрос.

— С чего вам это пришло в голову, мадам?

— Ну, людей иногда убивают. А вы сказали «внезапно». И вы из полиции. А с ней вы говорили? Что она сказала?

— Не совсем понимаю, о ком вы?

— Об Адель, о ком еще. Я Валю сколько раз говорила: совсем старик спятил, надо же взять в жены такую молодую! Известное дело — седина в бороду, а бес в ребро. Из-за этой дряни он напрочь голову потерял. Вот вам и результат… А нам всем теперь весело придется. Начнут виться газетчики, растрезвонят на весь свет, напечатают фотографии на первых страницах…

Она смолкла, заглядывая в будущее, и оно явно открывалось ей в виде кричащих и броских образов. Что ж, решил про себя инспектор Нил, не самая страшная перспектива. Она снова повернулась к нему.

— И что это было? Мышьяк?

Голосом, призванным охладить ее пыл, инспектор Нил сказал:

— Причина смерти пока не установлена. Будет вскрытие, а потом и расследование.

— Но вы уже все знаете, да? Иначе вы бы сюда не приехали.

Вдруг оказалось, что это круглое и глуповатое лицо может быть проницательным.

— Вы уже расспросили прислугу, что он ел и пил, да? Вчера на обед. Сегодня на завтрак. Само собой, какие напитки.

Он видел, как в мозгу ее бешено прокручиваются возможные варианты. Осторожно произнес:

— Есть вероятность, что причиной болезни явилось нечто, съеденное им за завтраком.

— За завтраком? — Она удивилась. — Но это же очень трудно. Не представляю, как…

Она смолкла и покачала головой.

— Не представляю, как она могла это сделать за завтраком… Разве подсыпала что-то ему в кофе, когда мы с Элейн отвернулись.

Рядом с ними тихий голос мягко произнес:

— Чай ждет вас в библиотеке, миссис Валь.

Миссис Валь вздрогнула.

— О-о, мисс Доув, спасибо. Да, чашечка чаю мне не помешает. А то я прямо ничего не соображаю. Вы, инспектор, чаю не желаете?

— Спасибо, пока нет.

Чуть замешкавшись, толстушка не спеша удалилась.

Когда она скрылась за дверью, Мэри Доув негромко пробормотала:

— Она, наверное, понятия не имеет о том, что такое клевета.

Инспектор Нил не ответил.

Мэри Доув продолжала:

— Я могу вам быть чем-то полезна, инспектор?

— Где я могу найти Эллен, уборщицу?

— Я вас провожу. Она только что пошла наверх.

2

Эллен оказалась женщиной суровой, не робкого десятка. Ее сморщенное лицо смотрело на инспектора с триумфом.

— Сэр, это просто кошмар. Вот не думала, что в доме, где я живу, случится такое. С другой стороны, не так меня это и удивляет. Уж давно я хотела предупредить хозяина — хватит, ухожу от вас. Не нравится мне, как в этом доме выражаются, сколько выпивают, да и вообще все эти шашни я не одобряю. Против миссис Крамп ничего не скажу, а вот Крамп и эта девчонка Глэдис в службе ни рожна не смыслят. Но больше всего мне не по нраву шашни.

— Какие шашни?

— Если еще не узнали, скоро узнаете. Весь дом про это лясы точит. Совсем стыд потеряли. Они, видишь ли, в гольф играют или в теннис. Да я своими глазами видела, во что они играют. Дверь в библиотеку была открыта, а они там, прямо тебе два голубка — целуются да милуются.

Яд, источаемый этой старой девой, был воистину смертоносным. Можно было и не спрашивать: «О ком вы?», но Нил все-таки спросил.

— О ком? О хозяйке… и ее кавалере. Они уж и не стесняются никого. Но, между прочим, хозяин об этом пронюхал. Нанял кого-то следить за ними. Разводом бы дело кончилось, как пить дать. А оно кончилось вон чем.

— Вы хотите сказать…

— Вот вы, сэр, все расспрашиваете, что хозяин ел, да что пил, да кто ему что подносил. А я вам так скажу: эта парочка его и порешила. Он добыл откуда-то отраву, а она подсунула хозяину, так оно и было, хоть что мне говорите.

— А вам никогда не попадались тисовые ягоды в доме или где-то поблизости?

В маленьких глазах блеснуло любопытство.

— Тисовые? Это же ядовитая гадость. Мне еще матушка в детстве наказывала: эти ягоды не трожь! Так что, сэр, ими и отравили?

— Чем отравили, мы пока не знаем.

— С тисовыми ягодами она вроде не баловалась. — В голосе Эллен звучало разочарование. — Чего не видела, того не видела.

Нил спросил про зерно в кармане мистера Фортескью, но потерпел неудачу и тут.

— Нет, сэр. Про это ничего не знаю.

Он продолжал расспросы, но ничего полезного больше не извлек. Наконец поинтересовался: можно ли видеть мисс Рэмсботтом?

Эллен засомневалась:

— Я могу ее спросить, но она не со всяким встречается. Она, знаете ли, женщина в возрасте, со странностями.

Но инспектор проявил настойчивость, и Эллен с видимой неохотой провела его по коридору, а потом вверх по небольшой лестнице к комнате, задуманной, почему-то решил Нил, как детская.