Онлайн книга «Транквилиум»
|
– Сниму комнату, сэр. На первое время деньги у меня есть. – Это хорошо… но… Ладно, сделаем так: если тебя подопрет по-настоящему и не к кому будет обратиться, найдешь в Коммерческой гавани трактирчик «Белый тигр». Содержит его папаша Стив, одноглазый пират. Скажешь ему, что ты пришел к белому тигру от черного. Черный – это я. Легко запомнить. Там тебе будет и койка, и еда, и работа, и помощь – все, что понадобится. – Какая помощь? – Любая. Но, повторяю, это – на крайний случай. Когда больше некуда будет пойти. Кстати, ты не голоден? – Сэр? Но ведь… – Мятеж? Он подождет, – и усмехнулся. – Шучу. Просто мои люди еще не прибыли. И вообще – стоит ли суетиться? Раз уж мятеж начался – он начался. Затягивание времени только в нашу пользу. Да, забери вот это, – полковник протянул Глебу бумажник. – Вернешь лорду сам. Кстати, советую тебе познакомиться с этим человеком. Капитан может многое. – Сэр, я могу обратиться с просьбой? – А почему так торжественно? – Не знаю… Сэр, я хотел бы принять участие в разведке на крейсер. Полковник потрогал подбородок. – Это было бы справедливо, дружок, – сказал он. – Но это дело для профессионалов. Нам с тобой, несчастным аматерам, рассчитывать особо не на что. Впрочем, я боюсь, что это не последний мятеж в твоей жизни. – Но чего же хотят мятежники? – Именно эти – еще не знаю. Как правило, последние годы они недовольны жизнью вообще и правительством в частности. Но бывают и причины куда более скромные. Скажем, трехдневные беспорядки в гарнизоне острова Каверинг произошли из-за плохого кока и садиста-сержанта… В дверь коротко постучали, и вошел пожилой лысый лейтенант с седой бородкой. – Они выкинули флаг мятежа, господин полковник, – задыхаясь, сказал он. – И передали семафором вот это. – В руке его дрожал сложенный пополам лист бумаги. Полковник развернул его – бумага захрустела, – пробежал глазами текст. Потом прочел еще раз и еще. Задумчиво перевел взгляд на лейтенанта. – Комендант знает это, мистер Пэтт? – Разумеется, сэр. – Похоже на то, что эту похлебку нам придется есть вязальной спицей… – он поморщился. – Что у нас есть, мистер Пэтт? – От вашего имени я распорядился доставить триста винтовок Янсена и шестьдесят ящиков патронов. Когда крейсер откроет огонь, многие мужчины придут сюда. Им нужно будет дать оружие. – Этого мало… – Другого нет, вы знаете это, сэр. – Вы не поняли меня, мистер Пэтт. Винтовки – мера против возможного десанта и бунта в предместьях. Но не против военного корабля. – Вы правы, сэр. Но, боюсь, у нас нет ни малейшей возможности нанести урон военному кораблю. По крайней мере, днем. – А ночью? – Ночью можно будет попробовать взять корабль на абордаж со шлюпок, сэр. Аналогично бою в Форт-Соммерсе, сэр, в тысяча девятьсот первом году. Тогда палладийские фрегаты «Гектор» и «Аякс»… – Помню. Итак, если на крейсере около шестисот человек команда, а для успешного боя требуется трехкратное преимущество, то понадобится лодок… – Этого я не учел, сэр. Да, это нереально. – Господин полковник! – голос Глеба вдруг зазвенел. – Если мы заговорили о компании девятьсот первого года, то разрешите мне напомнить обстоятельства гибели эскадры адмирала Меллоуза. Четыре корабля ее заперли в порт Хлебный – и все они были уничтожены в одну ночь с помощью обычных рыбацких лодок, груженных селитрой с жиром. Был штиль и туман… – Вряд ли мы дождемся штиля и тумана. Здесь не Жемчужное море… – Это так, сэр. Но у причала я видел паровые катера. Полковник и лейтенант переглянулись. – Это интересная мысль, сэр, – медленно сказал лейтенант Пэтт. – Интересная она или нет, – сказал полковник, как-то иначе глядя на Глеба, – но она прозвучала… Ты молодец, сынок. Твой отец мог бы гордиться тобой. Мистер Пэтт, займитесь этим вплотную. До вечера все должно быть готово. Вы знаете, кого привлечь. – Разумеется, сэр. Он повернулся и вышел – мешковатый, неуклюжий, покачивающийся, короткий и толстый. – А теперь, сынок, извини, – сказал полковник, – но мне следует делать мое дело. Не знаю, каковы твои планы: я посоветовал бы тебе нанести визит лорду Стэблфорду. Потом, если хочешь, можешь вернуться сюда. По крайней мере, винтовку ты здесь получишь. И мой тебе совет: если начнется стрельба, не беги на выстрелы. Договорились? Ну, спасибо тебе, – и он протянул Глебу руку. – За что, сэр? – пожал плечами Глеб. – Сообщение мое запоздало… да и сделать, я вижу, ничего нельзя. – Не суди поспешно, – усмехнулся полковник. – В истории Транквилиума удался всего один мятеж – позже его назвали Свержением. Ты знаешь, где живет капитан? – Нет, сэр. – Айрис-Хилл, рядом с почтовой станцией. Иди. Думаю, мы еще встретимся – и не один раз. Глеб повернулся, чтобы уйти – и, пока разворачивался, успел увидеть, как меняется выражение лица полковника. Полковник смотрел уже мимо него, и – будто бы в огонь. Там, где аллея выходила на проспект, Глеба застал первый выстрел орудия крейсера. Но в тот момент он не понял природы этого упруго-раскатистого грома. У красно-белого столба стоял всего один экипаж: легкий кабриолет на тонких колесах, запряженный мышастой кобылой. За кучера сидел мальчишка лет тринадцати в пыльном котелке. – Эй, кэбби! – махнул рукой Глеб. – На Айрис-Хилл. – Шиллинг два пенса, – не моргнув глазом, назвал цену мальчишка. – Я же не говорю: туда и обратно, – возразил Глеб. – Шесть пенсов, красная цена. – Тогда шиллинг четыре, – мальчишка отвернулся и стал изучать панораму проспекта. – Ты сошел с ума? – А за меньшее никто не повезет, так-то. Чего туда возить? Тама все на своих катаются, значится – пустым возвертаться. Ищи дураков, во-он их сколь собралось, – мальчишка кивнул на пустую стоянку. – А, дьявол… Ладно, поехали. – Денежки вперед, господин ученик. – Ну, это уж… – задохнулся Глеб. Однако тронулись. Кобыла шла легкой рысью, гуттаперчевые шины производили звук, удивительно похожий на шорох расшиваемой форштевнем воды. – Поверху ехать или понизу, а? – Так, чтобы быстрее, – прошипел Глеб. – Значится, поверху. Не люблю я поверху, скуучно… – А я тебя не песни петь нанял. Мальчишка молча свернул на Парк-авеню – и это их спасло. Парк-авеню можно было пересечь от края до края, так и не поняв, что находишься в городе. По обе стороны дороги за широкими, выложенными светлой плиткой тротуарами начинался ухоженный лес, изредка прорезываемый аллеями. Пожалуй, лишь стоящие у дороги почтовые ящики с известными многим фамилиями да изредка проступающие где-то меж стволами неясные постройки, которые вполне могли оказаться и миражем, обманом зрения, свидетельствовали: здесь живут, и живут хорошо. Несколько раз открывалось вдруг что-то странное и прекрасное: то висячий белый балкон, то поросшая мхом стена из дикого камня, то мраморная статуя – одна среди деревьев… И дважды выплывали как бы из ничего, из ниоткуда ведущие и в никуда уходящие каменные лестницы справа и слева: та, что уходила вверх, – темная, почти черная, диабазовая, а та, что вниз, к старому городу, к порту, к морю, – бело-розовая, мраморная. Движение здесь было редким: несколько карет и колясок навстречу – и солдатик в синем мундире ополченческой кавалерии, верхами обогнавший их. Это было до моста, а потом начался мост. |