Книга Большая охота, страница 36 – Дмитрий Янковский

– Это рабочий образец? – спросил я, стараясь хоть немного совладать с охватившими меня чувствами.

– Вполне, – ответил Борис.

– Тогда завтра утром он может нам пригодиться для координации действий.

– Конечно, – подмигнул бывший морпех. – Я его затем и достал. Ведь каждый охотник желает знать, где сидит фазан.

– Было бы еще ружье на такого фазана, – мечтательно вздохнула Катя.

– Вот ружья нет. Поначалу никто не рассчитывал на то, что живые торпеды все же будут применены, потому оружие против них попросту не успели придумать. А потом биотехов вылупилось столько, что тратить время на создание оружия было уже бессмысленно. Всех не перебить все равно.

– Сейчас их меньше не стало, – нахмурился я.

– Причем после шторма я иногда находил в Бенкулу на пляже живые икринки, – кивнул Борис. – Это говорит о том, что, кроме рабочих биотехов, в океане полно икринок и личинок, что надолго обеспечит нам бурное будущее. Но насколько я понял, у вас с Кочей есть оружие против торпед.

– Это не совсем оружие, – покачал я головой. – Точнее, оружие, но оборонительного характера. Им можно нейтрализовать торпеды в определенной, причем не очень большой, акватории. На большее Кочино средство не годится.

– Сейчас сойдет и оно, – ответил Борис. – Но если мы поднимем золото, то можно будет подумать и о создании специального оружия.

– А чем вы во время войны были вооружены? – поинтересовалась Катя.

– Винтовками со специальными удлиненными пулями для подводной стрельбы, устойчивость которых обеспечивалась кавитацией. Но огонь из них можно было вести только на расстоянии прямой видимости под водой, а это слишком маленькая дистанция, когда речь идет о снаряженных нитрожиром скоростных торпедах. Наши винтовки были предназначены для поражения боевых пловцов. Против биотехов они оказались совершенно неэффективными.

– А обычные торпеды против биотехов применять не пробовали? – поинтересовался я. – У них дальность поражения больше.

– Зато скорость поменьше. Биотехи легко уходили от любой торпеды, даже от реактивной, поскольку, проигрывая иногда в скорости, они все равно выигрывали в маневренности. Как ни крути, а живая тварь в океане имеет преимущества перед железом. Железо для океана чужое.

– Но человек – тоже живая тварь, – возразил я. – И гораздо более умная. Знаешь, я много думал о том, каким может быть оружие против биотехов, и о том, какими должны быть подводные корабли, на которых можно установить такое оружие.

– И что? – усмехнулся Борис.

– Я не инженер, – пожал я плечами. – Но кое-какие наработки у меня есть. Скорее всего люди что-то придумали бы, но биотехов стало слишком много. Дешевле было отказаться от океана, чем пытаться бороться с ними. Я часто пытался предположить, что бы сделал на месте высшего командного состава военных флотов. Применить роботов, чтобы не рисковать людьми? Но живые торпеды и мины оказались куда более рентабельным видом оружия. Разработав технологию и модели биотехнологических вооружений, человечество получило возможность изготавливать военную биомассу почти бесплатно.

– Ну да, имея генетическую матрицу, можно клепать икру и личинки на потоке почти даром, – согласился Борис. – А вскормятся и вырастут торпеды и мины сами. В том-то и беда. Теперь человечеству, рано или поздно, придется разработать технологию уничтожения биотехов. Причем уничтожать можно только массово, как тараканов.

– Странно, что никто даже не попытался разработать подобную технологию, – задумчиво сказала Катя.

– Потому что дело не в технологии, – спокойно ответил я.

– А в чем? – покосился на меня Борис.

– В людях. В тех людях, которые будут эффективно уничтожать торпеды и мины. Понимаешь, с точки зрения любого государства легче и дешевле лет на двести отказаться от океана, чем ввязываться в дорогостоящую и опасную операцию по ликвидации биотехов. Через двести, максимум через двести пятьдесят лет биотехи почти все передохнут сами, от старости. И вопрос будет решен. После войны, после эпидемии осталось слишком мало людей, чтобы на государственном уровне ставить их под ружье и заставлять умирать на благо всего человечества. На настоящий момент ввязаться в эту битву могут только добровольцы. Только те, кто не сможет не заниматься этим. Так считал мой отец, и теперь я понимаю, насколько он был прав. Государство будет постоянно экономить, погрязать в бюрократической волоките, запутываться в им же созданных законах. А действовать надо жестко, быстро и верно.

– Но горстка людей не сможет противостоять всем биотехам, – покачала головой Катя.

– Горстка не сможет, – кивнул я. – Поэтому надо собрать каким-то образом всех, кому это может быть интересно. Собрать по всему миру.

– Все равно будет мало, – мотнул головой Борис. – Еще во время войны предлагалось колотить биотехов термоядерными глубинными бомбами. Но от этой идеи вовремя отказались, поскольку вместе с биотехами погибла бы вся без исключения океанская фауна. Проблема в том, что живые торпеды и мины внедрились в биосферу и даже заняли место в пищевой цепочке. По сути они ничем не отличаются от крупных рыб. Чтобы уничтожить биотехов, на них придется самым натуральным образом охотиться. Иначе никак.

– Я об этом и говорю. Поэтому люди важнее всего. Охотники. Но если мы за это возьмемся, нам понадобятся эффективное оружие и надежная техника. Без денег мы не справимся. Но если деньги будут, то мы сможем устроить Большую Охоту.

– Заманчиво звучит, – улыбнулась Катя.

– Осталось только достать деньги, – развел руками Борис.

– Достанем, – кивнул я. – Главное, чтобы ваша техника не подвела. А Кочино средство мы уже пробовали.

Борис включил обнаружитель биотехов, запустил тестовую программу и показал, как все работает. Мне приборчик понравился. Несмотря на то что в отличие от обычных сонаров изображение на экране не было голографическим, к каждому объекту был привязан ярлычок-подсказка, на котором, один за другим, отображались все необходимые показатели. Наличие данных о глубине вполне заменяло трехмерность экрана, а точные показатели скорости и массы давали возможность оценить, какая из целей наиболее опасна в данный момент.

– Надо бы считать данные с чипа, – прикинул я. – И сделать таких машинок побольше. На «Принцессе Регине» мы убивали торпеды из обычных ракетных ружей только потому, что точно знали, где они в данный момент находятся. Они подходили к спасательным ботикам, и мы их расстреливали, ориентируясь на ботик. К сожалению, сонары плохо справляются с обнаружением биотехов. Для сонара что рыба, что торпеда – все едино. Отличить можно только по поведению, а для этого у оператора должен быть опыт. К тому же на предельной мощности разрешение сонаров падает, так что для корректировки огня они вообще мало пригодны. А твоя машинка как раз для того и сделана.

– Если подавать данные с этого вычислителя на орудийный компьютер, то можно в автоматическом режиме вести эффективную стрельбу по торпедам, – сказала Катя. – Причем прямо с берега.