Книга Правила подводной охоты, страница 63 – Дмитрий Янковский

– Четыре щелчка вправо, – голос над ухом заставил меня вздрогнуть.

Повернувшись, я увидел Долговязого, лежавшего возле соседней трубы.

– Ты ходишь, как кошка! – буркнул я. – Заикой когда-нибудь сделаешь. Чего тебя сюда принесло? Ты же пьяный, комендант не даст тебе карабина.

– Класть я хотел на твоего коменданта, – заявил Долговязый. – Что он мне, начальство? Для меня только бухгалтер начальство, который мне пенсию выписывает. На остальных я срать хотел с мачты. Поправься, говорю, на четыре щелчка.

Я четырежды щелкнул барабаном прицела.

– И не пали бездумно, – добавил отставник. – Ты же не по пиратам колотишь, где чем чаще, тем лучше, а по мишеням.

– Ты что, учить стрельбе меня решил? – огрызнулся я. – Шел бы лучше отсюда, у меня зачет через три дня.

– Ты его не сдашь, – хохотнул Долговязый.

– Не твоего ума дело.

– Ну это уж не тебе решать. Знаешь, почему у тебя ничего не выходит? Потому что ты оружие разлюбил.

– Оно мне надоело, вот и все.

– Это ты так думаешь, – Долговязый перешел на шепот. – А дело в другом.

Странно, но у меня от этих слов холодок пробежал по спине.

– В чем же, по-твоему?

– В том, что ты стал бояться оружия, когда увидел, как оно убивает людей.

– Арабов, что ли? – скривился я.

– Ты можешь усмехаться сколько угодно, но я вижу, как ты целишься. Ты стрелял в мусульман и видел, как они падают. А потом, когда все кончилось, наверняка представлял, что происходит при попадании гарпуна в живот, или в печень, или в грудную кость...

– Заткнись! – прервал его я. – Ты ненормальный придурок. Среди охотников все психи, черт бы вас побрал!

Меня трясло мелкой дрожью. Я вспомнил, что именно так все и было, как он говорил.

– Ты теперь боишься попадать в цель, – заявил отставник. – Страх подсознательный, но именно он заставляет тебя увиливать от тренировок.

Я не знал, что на это ответить. Соглашаться с ним не хотелось, хотя бы из принципа, а перечить – не нашлось аргументов.

– Ты-то сам в стенку с пятидесяти метров сможешь попасть? – Мне хотелось его поддеть, поскольку я ощущал себя задетым за живое. Такая дурацкая маленькая месть. Чтоб не теребил мое подсознание.

– Я выпил немного, – сконфузился он. – А вообще-то неплохо стрелял, когда приходилось.

– Ну так показал бы класс!

– Сейчас не буду. Пил бы коньяк – другое дело. А от джина мозги набекрень.

– Трепло ты, – проворчал я.

Он помолчал, словно ожидая, когда прогоревшая тема осядет в воздухе пеплом. Затем уставился на меня и произнес тоном циркового гипнотизера:

– Сила оружия не в убийстве. И не в убийстве его основная суть.

От неожиданности я немного опешил, но постарался взять себя в руки.

– В чем же тогда?

– В красоте.

Это меня окончательно выбило из колеи.

– Бред собачий! – Критическая оценка вещей постепенно возвращалась ко мне.

Глаза Долговязого сузились в щелочки.

– Дай мне гарпун, – он протянул руку.

Непослушными пальцами я вытащил гарпун из кассеты и положил в его взмокшую от жары и джина ладонь.

– Острие, – он поднес полированную сталь к глазам. – Бриться можно. Но ты ошибаешься, если думаешь, что инженеры проектировали эту штуку, чтобы максимально эффективно пробивать плоть. Нет! Эта форма, совершенная, как обводы музыкального инструмента, несет в себе идею полета. Полета в двух средах – газообразной и жидкой. Все в гарпуне подчинено достижению этой цели – длина, угол заточки, элемент оперения и шлифовка поверхности. Видишь эти волны на зеркальной поверхности? Для чего они, как ты думаешь?

– Не знаю, – признался я, ошарашенный таким напором эмоций.

– Они предназначены для срыва вихрей, образующихся при движении в среде на огромной скорости.

Я отложил карабин и внимательнее посмотрел на гарпун. Его форма, казавшаяся мне примитивной, теперь приковала мое внимание.

– Некрасивое не может хорошо выполнять свои функции, – завершил свою мысль Долговязый. – Чем больше над вещью работали, чем больше в нее вложено труда, бессонных ночей и кропотливых расчетов, тем она получается красивее и тем лучше выполняет данное ей предназначение.

– Чем красивее гарпун, тем он лучше летает?

– Да. Тебе следует понять его красоту, а потом соединиться с ней.

– Как это?

– Запомни, что предназначение выстрела не в поражении цели и уж тем более не в разрушительной мощи. Оно в красоте и точности траектории полета. Выстрел – это отправление гарпуна в полет. В момент выстрела ты должен стать таким же красивым, иначе совершенство оружия и снаряда потеряет всяческий смысл. Красота полета стоит на трех китах – на красоте гарпуна, на красоте карабина и на красоте позы стрелка в момент выстрела. Если хоть один из элементов будет несовершенным – все зря. Ты умеешь танцевать?

– Терпеть не могу, – скривился я.

– В тебе нет тяги к прекрасному. Но и у танцора, и у стрелка, и у музыканта есть масса общего – владение телом. Красота исполнения каждого элемента движения. Я знаю, чему тебя учили инструкторы, что говорил Огурец и что написано в руководстве по стрелковому делу. Но там нет главного. Чтобы отлично стрелять, надо делать это красиво.

Долговязый шагнул ко мне, взял карабин и тут же преобразился. Передо мной стоял не подвыпивший инвалид, а некто мне незнакомый – волевой, собранный, с сияющим взглядом.

– Перед выстрелом нельзя смотреть на мишень, – Даже голос у Долговязого изменился, стал упругим и четким. – Только шесть секунд ты будешь смотреть на нее. Запомни. Не больше шести секунд!

– Почему? – осмелился спросить я.

– Глазной нерв омывается кровью, а кровь несет кислород. С момента прицеливания и до самого выстрела ты не будешь дышать, чтобы оружие не колыхалось. Так вот, зрительный нерв при недостатке кислорода теряет чувствительность, и через шесть секунд выстрел будет не таким точным. Поэтому не смотри на мишень, пока не начал прицеливаться, дай отдохнуть взгляду. Лучше смотреть на зеленое – этот цвет благоприятен для глаз. Дальше делаешь полный вдох и прижимаешь приклад к плечу. Полный вдох обязательно – это важно. Затем полувыдох. Это самое устойчивое положение тела. Не полный вдох, не полный выдох, а именно полувыдох. Твои мышцы сами займут верное положение. Затем ловишь мишень в прицел и очень плавно тянешь спуск. Плавно – это не значит медленно. Плавно – это значит без малейших рывков. Равномерно. Можно тянуть очень быстро, но плавно. Такая сноровка приходит при постоянной «работе над выстрелом». Запомни, тянуть спуск больше шести секунд нельзя. Если не успел – отложи выстрел. Опусти карабин, отдышись и дай отдохнуть взгляду. Затем все сначала. В тире тебя никто не торопит, это не бой. Теперь смотри, как это выглядит на практике.