Книга Принц шутов, страница 37 – Марк Лоуренс

К тому времени как мы снова зашагали вверх, у меня болело практически все тело. Я достаточно вынослив в седле, а вот ходок из меня неважный. Особенно по горам.

— П-погоди чуток, — выдавил я, пытаясь глотнуть воздуха; ветер здесь был не такой жуткий, как в долине, но тоже ничего хорошего. Воздух был разрежен и, похоже, с неохотой наполнял мои легкие. Снорри этого будто не замечал и дышал едва ли тяжелее, чем в начале подъема.

— Давай, — сказал он с ухмылкой, хотя было заметно, что мой напарник несколько посерьезнел. — Обороняться лучше на высокой точке — хорошо для битвы и для души. Ничего, справимся. — Он бросил взгляд на хребет, с которого мы спустились. — Прошлой ночью я видел темные сны. В последнее время у меня все сны темные. Но ни следа тьмы нет в бойцах, которые сошлись на склоне горы под широким небом. Так, друг мой, создаются легенды. Вальхалла ждет нас! — Он хлопнул меня по плечу, развернулся и снова полез вверх. — Мои дети простят отца, если он погибнет, сражаясь за право быть с ними.

Потирая плечо и ободранный бок, я пошел за ним. Этот его бред про воинов под широким небом пугал, коль скоро затрагивал и меня, но покуда мы делали все возможное, чтобы не встретиться с наемниками, причем нигде и никогда, мы были в полном согласии друг с другом.

Местами нам приходилось почти ползти, наклоняясь чуть не до земли, тянуться к щелям и подтягиваться на руках. Дыхание мое стало прерывистым, холодный воздух колол легкие, словно ножами. Я смотрел, как Снорри уверенно и неутомимо прокладывает себе путь, разве что старается больше опираться на здоровую ногу. Он рассказал о своих снах, но в этом не было необходимости. Я же спал рядом и слышал, как он бормочет, будто ночь напролет спорит с кем-то, а когда он проснулся тем утром на полу таверны, его глаза, обычно голубые, как у всех жителей севера, бледно-голубые, как небо, были черными, словно угли. К тому времени как он встал и принялся завтракать, от этого странного изменения не осталось и следа, и я мог, конечно, убедить себя, что мне просто показалось в скудно освещенном помещении. Но я это не придумал.

Я заметил первого из наших преследователей на хребте позади нас, когда мы преодолели последнюю сотню метров до следующего хребта. Когда мы спускались в ущелье и не видели их, мне стало полегче. Неприятностей нам и так хватало, чтобы еще и пялиться на наемников без передышки. Я надеялся, что подниматься им будет так же тяжело, как и мне, и что по крайней мере некоторые из этих ублюдков сорвутся и разобьются.

По склонам побежали широкими полосами тени. Тело мое убеждало меня, что мы карабкаемся уже целый месяц, но ум с удивлением обнаружил, что день почти на исходе. По крайней мере, ночью у нас появится возможность остановиться и малость передохнуть. По таким склонам никто не сможет бродить в темноте.

Со стороны горы выглядят неплохо, но вот что я скажу: пусть они так и остаются симпатичным пейзажем. Если вам приходится вытягивать шею, чтобы что-то рассмотреть, вы уже подошли слишком близко. Когда мы добрались до вершины третьего хребта, я уже практически полз. Все предательские мысли о том, чтобы оставить Снорри с его раненой ногой, остались где-то далеко внизу. Я уже считал его своим лучшим другом и тем, кому, возможно, придется меня тащить. Иногда я полз не потому, что склон был слишком крут, а просто из-за переутомления, изодранные легкие не могли втянуть достаточно воздуха, чтобы заставить ноги двигаться. Мы пробирались по широким уступам, усеянным валунами, меньшие из которых были с человека, а большие — куда крупнее слона, и каждый раз искали, как бы так половчее сделать следующий шаг.

— Давай, это нетрудно.

Снорри глянул на меня сверху и протянул руку. Я остановился, пройдя где-то две трети, и застрял на побитом морозом, обрывистом уступе, усыпанном камнями. Теперь я шагнул вперед и потянулся к протянутой руке.

— Бл… — Я хотел было выругаться, но сапог соскользнул, и слово перешло в вой, потом в вопль и наконец в «Оооох!», а я сел на задницу.

— Попробуй еще разок, — сказал Снорри. Отзывчивый, чтоб его!

— Не могу.

Я сказал это сквозь стиснутые зубы. Лодыжку наполнила горячая растекающаяся боль. Я почувствовал, что связки растягиваются под каким-то неестественным углом. Возможно, я что-то сломал или порвал, пока орал, но в любом случае ступать на эту ногу совершенно не хотелось.

— Вставай! — заорал Снорри, будто я был простой солдат на параде. Из него вышел бы неплохой сержант, способный муштровать вояк, — я поднялся на ноги, прежде чем здравый смысл успел остановить меня. Я завалился вперед с криком, судорожно дыша, чтобы были силы орать — все громче и громче.

— Я не бросаю товарищей, — сказал он. — Давай. Я помогу.

Понятно, я не из тех, кто склонен получать удовольствие в обществе других мужчин, но в тот момент, когда Снорри обхватил меня своей ручищей, я обрадовался этому куда больше, чем объятиям Черри или Лизы. Он перекинул меня через плечо и зашагал дальше. От соприкосновения снова запульсировала та странная энергия, но да ладно — я был готов смириться с тем, что она менее опасна, чем Эдрис и его молодчики.

— Спасибо, — пробулькал я, почти теряя сознание от боли. — Я знал, что ты меня не бросишь. Я знал… — Снорри остановился и прислонил меня к валуну, придерживая одной ногой. — Чего?

— Ничего, — бросил Снорри, изучая расположение валунов и ширину уступа. — Здесь — самое то. Я никуда не пойду.

— Лучше бы уж пошел! — прошипел я. — Давай же, топай, олух ты здоровенный! — «Только возьми меня с собой» — вот это я предпочел не проговаривать вслух. Не потому, что он мог плохо обо мне подумать, просто догадывался, что он не передумает. Разумеется, если он таки решит уйти, то и меня за собой потащит. А пока что, видя мое показное геройство, он хотя бы радовался и был готов стараться защитить меня, временно недееспособного.

Снорри достал топор. Его бы больше устроил норсийский топор с лезвием-полумесяцем, способный отрубать руки-ноги, но был лишь широкий и тяжелый, предназначенный для пробивания брони. Если наемники упакованы хоть в какие-то доспехи и при этом еще и до нас доберутся — все, можно сдаваться, потому как в этом случае они просто сверхчеловеки какие-то.

Узкий уступ был почти полностью перекрыт огромным валуном, оставался какой-то метр, и нам надо было по нему пробраться и не рухнуть вниз. Снорри присел на корточки, чтобы его не было видно, когда преследователи наши выйдут на открытую дорогу.

— Ничего себе план! Ты, значит, выскочишь на первого — и останется всего девятнадцать?

— Да. — Он пожал плечами. — Я бежал лишь потому, что знал — ты останешься со мной, а иметь на своей совести твою смерть не хотелось бы, Ял. Ну вот мы и повязаны, как, надо полагать, и хотели боги.

Он улыбнулся, и мне захотелось дать ему в глаз.

— Нас тут не видно. Можно спрятаться. Они пройдут мимо, рассредоточатся, потеряют нас и сдадутся. Не смогут же они найти наши следы на скалах!

Я предпочел не упоминать, что ему придется меня тащить.