Онлайн книга «Тайны уставшего города. История криминальной Москвы»
|
И она бросила мужа, ушла к разрушителю семейных устоев со всеми бриллиантами и шубами. Днем в душной подсобке, пахнущей мебельным лаком, и ночами в опустевшей квартире он вынашивал кровавые планы мести. И однажды грузчик из магазина вывел его на нужного человека – нашего знакомца Мишу. Миша сказал: – Есть люди, замочат твоего фраерка, но стоить это будет пятнадцать тысяч. Клиент согласился, но потребовал предъявить ему «мокрушников». Встреча состоялась в сортире на Белорусском. Клиент остался доволен, руки, исписанные «армавирами» – так на фене именовались татуировки, – его убедили. Мишка получил деньги. И коварный зам исчез. Надо сказать, что всю операцию Миша подгадал под отъезд обидчика в Сочи. Директор наслаждался сладостным чувством удовлетворенной мести. А через месяц встретил своего отдохнувшего и загорелого врага в Столешниковом. Он бросился к Мишке. Тот сидел дома и пил дефицитное чешское пиво. Дав мстителю-неудачнику вдоволь накричаться, он сказал: – Олень, кто в наши дни убивает за такие деньги? Можешь жаловаться на меня в милицию. Первым подразделением МУРа, куда отправил меня Иван Васильевич Парфентьев, был отдел по борьбе с мошенничеством. – Иди туда, – сказал комиссар, – там работает хороший опер Эдик Айрапетов, вы ровесники, так что найдете общий язык. В кабинете Айрапетова находился, как я понял, заявитель, в роскошном, рижского пошива, голубом костюме, модном галстуке. Он сидел, положив руки на трость с серебряным набалдашником. На среднем пальце правой руки поблескивал перстень. Был он похож на тогдашнюю звезду эстрады куплетиста Илью Набатова. Когда я вошел, он с недоумением посмотрел на меня. – Это наш сотрудник, – сказал Эдик. Борис Аркадьевич приподнялся и барственно кивнул мне. – Так, продолжим нашу милую беседу. Зачем вы втюхали этим грузинам стекляшки вместо бриллиантов? – Бога побойтесь, Эдуард Еремеевич, – прекрасно поставленным баритоном сказал «артист». – Бог здесь ни при чем, Борис Аркадьевич, вас по фотографии потерпевшие опознали. – Начальник, давай очняк; признают – расколюсь, а так, на голое постановление, не возьмешь. – Будет вам очняк, все будет. А пока отдохните в камере. Конвойный милиционер повел «артиста» из кабинета. Выходя, он положил трость на стол Айрапетова и сказал: – Сберегите. – Конечно, только года два она у меня пролежит. – Ну, это мы посмотрим, – усмехнулся Борис Аркадьевич. – Лазарев – мошенник высшего класса. – Айрапетов вышел из-за стола и сел рядом со мной. Мы очень подружились с Эдиком Айрапетовым, встречались не только в МУРе, но и на «воле». Мы были молодыми, веселыми, верили в свою счастливую звезду. Однажды познакомились с двумя милыми барышнями. У одной была собственная машина «победа». Как-то они пригласили нас повеселиться на даче. Я зашел за Эдиком и увидел, как он что-то вынул из сейфа и положил в портфель. Тогда я не придал этому значения. Мы приехали на дачу, но туда, к нашему огорчению, нагрянули родители, и мы, прихватив тюфяки и одеяла, отправились веселиться прямо на природе. Утром меня разбудило не пение птиц, не легкий лесной ветерок. Разбудил меня грохот. Я открыл глаза и увидел здоровенный будильник, подпрыгивающий на капоте «победы». Эдик вскочил и скомандовал: – Шесть часов. Пора на службу. Работа для него была единственным смыслом жизни. Поэтому начальник МУРа Парфентьев поручал ему необычные дела. Однажды комиссар вызвал его рано утром. Ровно в семь Эдик был в приемной. Секретарь Парфентьева Антонина еще не пришла на работу, поэтому вход в кабинет был свободен. – Разрешите, товарищ комиссар? – А, Эдик… Заходи, заходи. – Голос начальника был притворно ласков. – Чайку хочешь? – Спасибо, товарищ комиссар, я позавтракал. – Тогда начнем, помолясь. Тебе поручается секретная разработка по делу, связанному с одним из членов президиума ЦК КПСС. Айрапетов напрягся: – Грабанули? – Нет. – Туфтовое золото или сверкалки втюхали? – Ну что ты несешь! Это же председатель Президиума Верховного Совета СССР, а не твои фармазонщики. – Брежнев! – ахнул капитан. – Он самый. Ему позвонили по прямому телефону на работу, и человек сказал: «Ты сука, Брежнев». Дальше еще хлеще. – А что же КГБ? – Да их… – Комиссар сдержался, но Эдик понял, какие слова проглотил начальник. – Семичастный, комсомолец… Объявил, что здесь чистая 206-я УК, поэтому подследственно это дело МУРу. Вот тебе телефон помощника Леонида Ильича. И помни… Что он должен помнить, Айрапетов знал точно, и радости ему это не прибавило. Помощник Брежнева, весьма строгий чиновник, поведал капитану «леденящую душу историю» о том, как председатель Президиума сам взял трубку городского телефона и его обложили матом. С тех пор, хотя номер менялся дважды, по нему звонит некто и несет по кочкам будущего вождя страны. – Леонид Ильич, – вздохнул помощник, – уже сам трубку этого телефона не поднимает. – А что, звонит по этому номеру одно и то же лицо? – Матерится один и тот же, но есть и много других звонков. Скажем, просителей, которые приезжают в Москву. Как они достают закрытый номер, ума не приложу?! В тот же день на городской телефонной станции появился новый телефонист. Девушки, работающие на коммутаторе, бегали смотреть на симпатичного сыщика, сидящего с наушниками у отдельного коммутаторного блока. Через три дня Айрапетов вычислил, что все звонки идут из автоматов Дзержинского района, рядом с Грохольским переулком. Там постоянно дежурили три машины сыщиков. Трижды по рации капитан отдавал приказ на захват, и трижды группа приезжала к пустому автомату. Наконец у Эдика созрел план… Звонок раздался в четырнадцать часов. Женский голос ответил: – Аппарат товарища Брежнева. – Брежнев… – прошипела трубка. – Минуточку, сейчас соединим… А капитан уже в это время давал по рации команду на захват. – Да, – ответил в трубке густой бас. – Ты сука, Брежнев. Ты… Договорить он не успел, оперативники скрутили хулигана. На Петровку Айрапетов приехал злой. Пять дней на телефонном узле. От чая с бутербродом и уличных пирожков с капустой его мутило. |