Книга Арабская жена, страница 16 – Таня Валько

— Кажется, этот магазин не для нас. — Я испуганно хватаю его под руку.

— Ну что ты выдумываешь?! — сердится он и упрямо стоит на месте.

— Здесь дорого, ужасно дорого! — лепечу я, не переводя дыхания.

— В конце концов, женятся люди раз в жизни. Не так ли, мама? — Он пытается найти поддержку у будущей тещи, но та молчит, рассматривая выставленные в витрине туалеты.

— Что-что? — наконец произносит мама.

— Милые дамы, заходим. — И Ахмед настежь открывает перед нами большие стеклянные двери.

Все, теперь назад пути нет. Я уже чувствую: выйдем мы отсюда не с пустыми руками.

Продавщицы сначала воспринимают нас с прохладцей, безжалостно оценивая взглядом. По их мнению, мы только морочим им головы. Все равно такие бедняки, как мы, купить ничего не смогут — лишь посмотрят, потрогают, помечтают… Такое отношение к клиенту всегда выводит меня из себя. Я принимаюсь выбирать вещи, не обращая внимания на цену.

— Рекомендую вот этот небольшой щадящий корсет. — Молодая девушка, единственная любезная продавщица в этом магазине, приносит мне резиновые трусики с высоким поясом. — Ты почувствуешь себя увереннее, если наряд будет скрадывать живот. Полчаса вполне можно выдержать.

— Вот, поглядите-ка! — восхищенно кричу я Ахмеду и маме. — Такой корсетик не только на свадьбу, но и на выпускной экзамен подойдет! То, что нужно!

Я прикусываю язык, но, как всегда, слишком поздно. Продавщицы посмеиваются в кулак, а мама заливается густым румянцем.

— Ох, Доротка, Доротка, — стыдясь, причитает она.

Нам удается купить абсолютно все в одном месте — начиная с платья невесты и костюма жениха и заканчивая приглашениями и декором для свадебного стола. Через два часа мы выходим, нагруженные покупками. Оставляем пакеты в машине Ахмеда и в отличном настроении отправляемся гулять по городу. Какой же замечательный все-таки у меня жених! Зная, что у мамы нет денег на элегантный туалет, он тащит нас в бутик и покупает ей шикарный костюм, а к нему, разумеется, туфли и сумочку.

— Не надо было, Ахмед, правда, не надо. — Маме неловко, но я вижу, что она довольна.

Я так счастлива!..

— Ахмед, Ахмед! — вдруг кто-то кричит прямо за нашей спиной.

Ахмед вздрагивает, но идет дальше, не замедляя шага.

— Ахмед, чтоб тебе пусто было, ты что, приятелей не узнаешь?! — Смуглокожий франт преграждает нам путь. — Как же так? Сколько лет, сколько зим! Куда ты подевался? — Похлопав Ахмеда по спине, он бросается ему в объятия.

— Ахлян, ахлян уа сахлян. — Обменявшись любезными приветствиями, они начинают забрасывать друг друга вопросами.

— А кто эта красивая блондинка, твоя спутница? — Незнакомый мне субъект в конце концов обращает на меня внимание.

— Это моя невеста, — поясняет Ахмед, почему-то потупив взгляд в землю.

— Тания? Везет же тебе, Ахмед! — Мужчина восторженно хлопает себя по бедрам.

— Нет, не Таня, а Дорота, — вмешиваюсь я, чувствуя какое-то беспокойство.

В эту минуту они оба разражаются безудержным смехом, хотя я не вижу в ситуации ничего забавного.

— Это такое арабское словечко, а вовсе не женское имя, — объясняет мне Ахмед. — Познакомься, это Махди. Когда мы с ним только-только приехали в Польшу, старались держаться вместе. Давно это было.

— Ну, не так уж и давно, — возражает тот и целует мне руку.

— Но что означает это словечко? — не могу успокоиться я.

— Что? Какое именно? — Похоже, сегодня Ахмеду не хочется быть переводчиком. — Это зависит от сочетания с другими словами… Знаешь, арабский — довольно сложный язык.

— Надо бы пообщаться, вспомнить старые дела. — Махди вновь хлопает его по спине. — А может, прямо сейчас куда-нибудь зайдем, посидим?

— Прости, у нас другие планы, — уклоняется Ахмед и добавляет напоследок: — Марра тания.

Мы в молчании движемся дальше. Идем обедать в модный ресторан в центре города. Но мое хорошее настроение почему-то испарилось, и в голове начинают роиться какие-то дурные мысли.

— А что означает по-арабски марра? — спрашиваю я, когда подают изысканное второе блюдо, которое, впрочем, застревает у меня в горле.

— У этого слова много значений, но в основном оно переводится как «раз».

— Тогда что означает марра тания? — продолжаю выпытывать, стараясь усыпить его бдительность.

— Ах ты хитрюга, хочешь изучать арабский? — довольно говорит он. — Марра тания — это значит «в следующий раз».

— Итак, тания — это «следующий» или «следующая»? — Я презрительно гляжу на него, а он только сейчас осознает, к чему я учинила этот допрос. Ловко же я его провела!

— Доротка… — Он кротко склоняется ко мне.

Мама поджимает губы и под столом больно наступает мне на ногу, и это, без сомнения, означает: «Молчи, идиотка!»

— Ну что ж… — Я взмахиваю рукой, довольная собственной сметливостью. — Мы ведь не будем жить прошлым, что было, то сплыло, не так ли?

— Мама, я вас прошу, — весьма серьезно и решительно говорит Ахмед. — На это я не соглашусь, даже не уговаривайте.

— Но… — не сдается мама.

— Это дискуссии не подлежит. В этом вопросе на уступки не рассчитывайте.

— Всего несколько бутылочек… это ведь не грех!

— Мама! — вмешиваюсь я, видя, что они друг друга не поймут. — Это наша свадьба. Очень тебя прошу, откажись от этой мысли. Ахмед этого не хочет, я его полностью поддерживаю — значит, решено.

— Но ведь это польская свадьба! — восклицает мать. — Перед людьми-то стыдно! Таковы традиции, а ведь ты, Ахмед, говорил, что для вас традиции святы, — напоминает она, хватаясь за последнюю надежду.

— Уважаемая мама, — Ахмед приподнимает брови, дивясь ее хитрости, — если ваши обычаи велят вам на свадьбах надираться в стельку, то я, с вашего позволения, терпеть этого не стану.

— Но…

— Ладно, я куплю хорошее белое и красное вино. Будет и шампанское. Но никакой водки! Здесь я стою на своем и не отступлюсь.

Мать уходит в кухню и там гремит кастрюлями. Ей хочется продемонстрировать нам свое неудовольствие, но прежде всего — выплеснуть злость. Что-то идет не так, как она хотела, с чем-то мы не соглашаемся, и осознание этого для нее нестерпимо. Я знаю, что не стоит верить этой уступчивости, кротости и великодушию, которые она проявляет в последнее время. Я хорошо изучила ее характер. Ей всегда нужно настоять на своем, поэтому спорить с ней и доказывать свою правоту бесполезно: только и делай, что выполняй ее распоряжения. Сейчас она поставила перед собой цель — выдать меня замуж хоть за кого-нибудь — и ради этой цели на время спрятала свои коготки. Осталось только проглотить последние наши капризы, наше своеволие — но зато потом… Что-то мне уже страшновато.