Онлайн книга «Искатель приключений»
|
В один прекрасный день Рауль и Жанна сидели друг возле Друга на диване в восточной гостиной, или лучше сказать, молодая женщина лежала в объятиях мужа, склонив голову на его грудь. Молодые супруги говорили только взорами, пламенными и влажными, и губы их соединялись в бесконечный поцелуй. Губы Рауля оставляли ротик Жанны только затем, чтобы утонуть в светло-русых волнах ее мягких и душистых волос или поцеловать круглое и розовое плечико, выставлявшееся из-под корсажа. В таких занятиях, некоторые из наших читательниц поймут это, может быть, часы летели с быстротою молнии. В дверь тихо постучались. Молодая женщина вырвалась из объятий мужа и быстро поправила беспорядок одежды и свои, несколько распустившиеся, волосы. – Кто там? – спросил Рауль. – Я, кавалер, – отвечал знакомый голос. – А! Это ты Жак? Чего ты хочешь? – Я принес очень важное письмо… – Войди. Жак вошел и подал Раулю на серебряном подносе четырехугольный конверт, запечатанный большой красной печатью. – Откуда это? – спросил Рауль, взглянув на герб печати. – Кто это принес? – Лакей маркиза де Тианжа. – Он ждет ответ? – Ждет. Рауль распечатал и прочел следующие строки: «В эти два дня, любезный кавалер, я заезжал к вам три раза, но вас никогда нет дома, или вы не сказываетесь, что решительно одно и то же для ваших гостей. Я должен, однако, поговорить с вами, и непременно сегодня. Для вас и для меня это необходимо, крайне необходимо. Пожалуйста, заметьте хорошенько это слово, которое я нарочно повторяю. Будете ли вы дома в три часа? Или не желаете ли сами приехать ко мне в шесть часов? Отвечайте на этот вопрос, и, соображаясь с вашим ответом, я приеду к вам или буду ждать вас у себя. Прошу вас поклониться от меня очаровательной мадам де ла Транблэ, которую я умоляю считать меня в числе своих преданнейших слуг. Поверьте, что я, как всегда, ваш неизменный друг. «Маркиз де Т.» Рауль взял перо и отвечал: «У меня, любезный маркиз, если вы хотите, и в какое время – как вам будет удобнее, потому что я буду дома целый день. Ваш признательный друг Рауль де Л. Т.» Жак вышел с письмом, которое написал Рауль. С любопытством и грациозно опираясь на руку мужа, Жанна прочла вместе с ним письмо маркиза де Тианжа. – Чего он от тебя хочет? – спросила она, как только Жак вышел из комнаты. – Решительно не знаю. – И не угадываешь? – Нисколько. – Для тебя столько же, как и для него, необходимо немедленное свидание, пишет он. Стало быть, у тебя общие интересы с маркизом де Тианжем?.. – Никаких. – Однако в письме было сказано довольно ясно… – Наверное, маркиз хочет поговорить о том заговоре, который принуждает меня скрываться и в котором он также замешан, как и я… – Боже мой!.. Боже мой! Только бы он не привез тебе дурных известий. – Вот, теперь ты опять начинаешь беспокоиться?.. – Разве не о чем?.. – Конечно, нет!.. – Что же делать? Всякая таинственность меня пугает… все, чего я не понимаю, страшит меня. Мне все кажется, что ты подвергаешься опасности. Не надо сердиться на меня за это, друг мой; я не виновата, что люблю тебя… – Но, бедное милое дитя, эта опасность, которой ты опасаешься, не существует. – Однако, друг мой, этот заговор… – Повторяю тебе, что это нелепое и смешное обвинение уничтожится само собой. – Нелепое и смешное? Верю, если ты говоришь! Однако ж, ты, верно, помнишь, что говорит народная мудрость? – Что говорит она? – спросил Рауль, смеясь. – Она говорит, что нет дыма без огня!.. – Из чего ты заключаешь, без сомнения, что если говорят о заговоре, то, стало быть, заговор существует? – По крайней мере, надо так думать на основании этой мудрой пословицы… – Ну, на этот раз твоя мудрая пословица говорит вздор! Мы с де Тианжем немножко скомпрометировали себя несколькими легкомысленными словами, смысл которых перетолковали… в этом заключается все наше преступление… – Этого вполне достаточно, даже слишком много!.. Слова! Но уверяют, что судье достаточно двух слов человека, чтобы повесить его. Рауль расхохотался. – Зачем ты смеешься? – спросила Жанна. – Затем, что мне нечего бояться. Вешают только простолюдинов – дворянам рубят головы… Умоляю тебя, прогони все эти бестолковые мысли, смущающие твою милую головку… у нас с Тианжем есть могущественные друзья в окружении регента… Эти друзья нас не забывают. И теперь они хлопочут о нас, горячо заступаются, и, без сомнения, маркиз хочет поговорить со мною о результате их просьб, или, может быть, ему нужно посоветоваться со мною о какой-нибудь новой попытке… Притом, любимый тобою, могу ли я подвергаться опасностям?.. Разве твоя любовь не служит мне щитом, который должен предохранить меня от них?.. – Ты и вправду так думаешь? – спросила Жанна просияв. – Клянусь тебе… И никогда еще убеждение в этом не было тверже и непоколебимее, чем теперь. Жанна обвилась обеими руками вокруг шеи Рауля и, пламенно прижав его к своей груди, прерывала поцелуями каждое свое слово. – И я также, мой Рауль, думаю это… Мне кажется даже, что когда я далеко, моя любовь должна защищать тебя… В некоторые часы я слышу таинственный голос, говорящий мне шепотом, что я – твой добрый ангел… Пока Жанна произносила эти слова, в которых ясно выражалась вся восторженность ее души, мрачное облако пробежало по лицу Рауля и брови его нахмурились. Жанна не заметила этого, да и, заметив, наверно, не поняла бы. Подавляемый трогательным изъявлением такой неизмеримой любви, Рауль, может статься, в первый раз сказал себе, что совершил гнусный поступок, сковав со своей преступной жизнью, беспрерывно угрожаемой погибелью, существование этого восхитительного существа… Он говорил себе, что таинственный голос, о котором упоминала Жанна, наверно, ее обманывал, потому что Господь не может допустить доброго ангела заботиться о злом гении!.. Но эти впечатления были мимолетны. Улыбка возвращалась на губы Рауля; взор его снова засверкал; лоб прояснился, и, отвечая на поцелуи Жанны, молодой человек прошептал: – Ты моя жизнь! Ты моя сила! Ты мое счастье! Я люблю тебя!.. Пробило три часа. В эту минуту Жак доложил своему барину, что карета маркиза де Тианжа въезжает на двор. – Я иду к нему, – сказал Рауль. – Остаться мне с тобою, чтобы принять его, друг мой? – спросила Жанна мужа. – Нет, дитя мое, – отвечал он. |