Книга Величайший рыцарь, страница 1 – Элизабет Чедвик

Все герои этого произведения являются вымышленными, и любое сходство с реальными лицами, живыми или мертвыми, носит случайный характер.

От автора

Мне хотелось бы поблагодарить людей, которые помогли написать «Величайшего рыцаря». Они содействовали мне в проведении исследований, дали возможность погрузиться в работу, мирились с моим дурным настроением или просто находились рядом.

Ученых часто обвиняют в любви к одиночеству, говорят, что им необходимо уединение для размышлений, но те, к кому я обращалась для выяснения малоизвестных деталей, были доступны и помогли мне. В особенности хотелось бы поблагодарить профессора Джиллиан Полак за консультации по различным аспектам жизни в средние века и профессора Дэвида Кроуча, за то что у него нашлось время ответить на мои вопросы. Я также хочу выразить признательность профессора Кроучу за написание великолепной биографии Вильгельма Маршала, которая служила мне маяком. Она помогла мне найти правильный путь и воплотить в жизнь свой план. В проведении исследовательской работы неоценимой была помощь Элисон Кинг, благодаря которой я узнала о ранее неизвестных деталях из жизни Вильгельма Маршала. Ответственность за любые ошибки или неправильное истолкование фактов лежит исключительно на мне.

Как и всегда, решающей была поддержка, энтузиазм и увлеченность моего агента Кэрол Блейк и редактора Барбары Дэниел из «Тайм Варнер». Я хочу поблагодарить их за то, что терпят меня. Я приношу извинения очаровательной Риченде Тодд за многочисленные изменения в рукописи, подготавливаемой к печати, но должна добавить в свое оправдание, что дело тут в средневековых хрониках. Виновата не только я! Я также благодарна Шине-Маргот Лавель, Рейчел Лудбрук и Сесилии Дураес из «Тайм Варнер» за помощь, которую они оказали, чтобы роман вышел в свет.

Мне хотелось бы поблагодарить своего мужа Роджера (который продолжает сглаживать шероховатости в моих романах) за понимание моей навязчивой идеи, связанной с другим мужчиной, хотя того и нет в живых уже восемьсот лет!

Я также благодарна Венди Золло за сортировку писем, которые приходят по электронной почте, и многочисленным друзьям но переписке, которые облегчили мне жизнь, дали темы для размышлений, а также любовь и поддержку, когда они были необходимы.

Крепость Дринкурт, Нормандия,

лето 1167 года

В темный предрассветный час все ставни в большом зале были закрыты, чтобы неприятный ночной туман не проникал внутрь. Огонь под тяжелым железным колпаком почти погас и напоминал глаз дракона. Рыцари с вассалами и слугами спали вдоль стен. Слышалось их дыхание, время от времени раздавался храп.

В дальнем конце зала во сне вздрагивал и морщил лоб молодой человек. Он занимал одно из худших мест в зале – далеко от огня, на сквозняке. Во сне он перенесся из тьмы огромного нормандского замка, где никогда нет покоя, в небольшую уютную комнату в доме отца в Хамстеде, в графстве Беркшир. Тот замок был гораздо меньше этого.

Сон получился очень ярким.

Ему было пять лет, его одели в лучший голубой наряд. Мать прижимала его к груди и срывающимся голосом убеждала хорошо себя вести.

– Помни, Вильгельм, что я люблю тебя.

Она так крепко прижала его к себе, что мальчик чуть не задохнулся. Когда она наконец отпустила его, оба резко вдохнули воздух. Вильгельм пытался отдышаться, мать с трудом сдерживала слезы.

– Поцелуй меня и иди с отцом, – сказала она.

Он прижался губами к ее мягкой щеке, вдохнул ее запах. От нее пахло так же приятно, как от свежескошенного сена. Внезапно ему расхотелось уезжать, и у него задрожал подбородок.

– Прекрати плакать, женщина. Ты его расстраиваешь.

Вильгельм почувствовал, как рука отца опустилась ему на плечо. Она была твердой и сильной и заставила его отвернуться от залитого солнцем зала и собравшихся домочадцев, среди которых стояли три его старших брата – Вальтер, Гилберт и Иоанн. Все они очень серьезно смотрели на него. У Иоанна тоже дрожали губы.

– Ты готов, сын?

Вильгельм поднял голову. Отец лишился правого глаза, когда с горящей крыши аббатства упал кусок свинца: на лице остался шрам от виска до челюсти. Из-за этого одна сторона лица выглядела ангельской, а другая напоминала дьявольскую маску горгульи. Вильгельм никогда не видел его без шрамов и поэтому реагировал на них спокойно.

– Да, сэр, – ответил мальчик и был вознагражден одобрительным взглядом.

– Смелый парень.

Во дворе уже ждали конюхи с лошадьми. Иоанн Маршал поставил ногу в стремя, вскочил на коня, потом нагнулся, поднял Вильгельма и посадил в седло перед собой.

– Помни, что ты сын королевского маршала [1] и племянник графа Солсбери.

Отец шлепнул жеребца, на котором сидел, по боку и вместе со своим войском под стук копыт и лязг оружия выехал со двора замка. Вильгельм смотрел на широкие, покрытые шрамами руки отца, сжимавшие поводья, и яркую вышивку, украшавшую рукава.

– А я надолго уезжаю? – спросил Вильгельм высоким дрожащим голосом.

– Это зависит от того, сколько времени король Стефан захочет тебя удерживать.

– А зачем ему меня удерживать?

– Я обещал ему кое-что сделать, и он хочет, чтобы ты находился рядом с ним, пока я не выполню это обещание, – отец говорил резким голосом, чем-то напоминающим звук меча на точильном камне. – Ты заложник моего слова чести.

– А что это за слово?

Вильгельм почувствовал, как дрогнула грудь отца, и из нее вылетел хрип, похожий на смех.

– Это обещание, которое может дать только сумасшедший дураку.

Ответ показался странным, и Вильгельм-ребенок повернулся и поднял голову, чтобы взглянуть на изуродованное лицо отца. Взрослый Вильгельм в это время заворочался во сне, нахмурился сильнее, а его глаза быстро задвигались под закрытыми веками. Голос отца исчез где-то в тумане и сменился голосами мужчины и женщины, которые спорили в шатре.

– Ублюдок не сдержал слово: укрепил замок, набил его до предела людьми и припасами и заделал все пробоины, – голос мужчины был полон негодования. – Он и не собирался сдаваться.

– А его сын? – шепотом спросила женщина. Судя по тону, она была в ужасе.

– Его отец заявляет, что жизнь мальчика для него ничего не значит – он все еще способен народить сыновей, причем лучших, чем потерянный.

– Он не мог так поступить…