Книга Дождь Забвения, страница 10 – Аластер Рейнольдс

От квартиры старика к квартире, где три своих последних месяца прожила американка, вели два лестничных марша. Бланшар проинформировал Флойда о том, что квартиру после смерти девушки не сдавал. И добавил:

– Там практически ничего не тронуто. Проветрено, но в остальном все так же, как и в ее последний день. Даже кровать заправлена. Сьюзен была очень опрятной, в отличие от некоторых моих жильцов.

– Теперь я понимаю, что вы имели в виду, – заметил Флойд, шагая по скрипучим половицам к коллекции Сьюзен Уайт.

Журналы, книги и газеты занимали все горизонтальные поверхности и даже лежали на полу – рассортированные, аккуратно сложенные, что указывало на продуманную закупку и тщательную упаковку перед отправкой. Флойд вспомнил слова старика о том, как он заметил Сьюзен с чемоданом у станции метро. Наверное, девушке приходилось делать по десятку рейсов в неделю, если коллекция и в самом деле менялась так часто, как уверял Бланшар.

– Может, вы увидите в их собирании смысл, ускользнувший от меня, – сказал старик, замявшись у порога.

Флойд нагнулся, чтобы получше рассмотреть стопку пластинок:

– Их она тоже коллекционировала?

– Да. Изучайте по своему усмотрению.

Флойд перебрал новенькие конверты, гадая, о чем думала покупавшая все это женщина. Но пластинки были столь же разнообразны, как и остальные предметы коллекции. Тут и джазовые записи – такие есть и у Флойда, – и несколько классических произведений. Но остальные пластинки, кажется, приобретались по случайной прихоти, без разделения на жанры и ценность – как и все прочее.

– Вижу, она любила музыку.

– Не проиграла ни одной пластинки, – сказал Бланшар.

Флойд рассмотрел взятый наугад диск, обследовал конверт, затем дорожки на виниле. В последнее время на рынке появилось множество дешевых нелегальных копий. Для нетренированного уха они звучат сносно, но тому, кто к музыке по-настоящему неравнодушен, кажутся оскорблением. По слухам, контрафакт делают вблизи Парижа на подпольном заводе. Купив пару таких фальшивок, Флойд научился отличать их. Похоже, в коллекции погибшей девушки контрафакта предостаточно, но, раз она не слушает музыку, винить некого, кроме ее самой.

Засунув пластинку в конверт и выпрямившись, Флойд заметил старый заводной патефон в углу комнаты, рядом с современным радиоприемником.

– Это ее патефон?

– Нет. Он в комнате как мебель. Наверное, лет тридцать здесь стоит.

– И она никогда не проигрывала на нем пластинки?

– Не припомню, чтобы в комнате Сьюзен звучала музыка. Когда случалось проходить мимо ее двери или посещать комнату этажом ниже, я слышал только радио.

– Какого рода передачи?

– Не могу сказать. Ее приемник всегда работал тихо.

Флойд провел пальцем по запыленному корпусу приемника.

– Вы включали его после смерти девушки?

– Как я уже говорил, комнату проветривали, но ничего из вещей не трогали.

– Вы не против, если я попытаюсь выяснить, что она слушала?

– Мистер Флойд, вы наняты мною, и я официально разрешаю вам действовать, как считаете нужным.

– Я проверю балкон, – предложил Кюстин. – Посмотрю, легко ли с него свалиться.

Флойд пригладил встопорщенный ветхий ковер перед приемником, опустился на колени. Изделие фирмы «Филипс», сошедшее с конвейера двадцать лет назад, имело лакированный ореховый корпус. В первые пять лет парижской жизни Флойд владел почти таким же. Он включил прибор, услышал гудение разогревающихся ламп, потрескивание динамика. Старое радио еще работало.

Затылок пощекотало ветерком – Кюстин открыл двустворчатые двери, ведущие на балкон. В комнату незваным грубым гостем ворвался городской шум. Флойд инстинктивно потянулся к ручке настройки, чтобы погнать стрелку на освещенной полосе с длинами волн и названиями станций. Он знал все станции, еще передававшие музыку, которую Флойд с Кюстином любили слушать – и играть. Таких с каждым годом оставалось все меньше. А в последнее время, кажется, меньше с каждым месяцем.

Флойд оставил стрелку там, где ее расположила Сьюзен. Увеличил громкость. Ничего, только треск помех.

– Не настроено, – сообщил он. – Или станция больше не вещает на этой волне.

Он вынул блокнот, раскрыл на первой чистой странице и записал длину волны. Затем погонял стрелку по всей длине шкалы. Приемник трещал и шипел, но не выдавал ничего осмысленного.

– Что-нибудь обнаружили? – спросил Бланшар.

– Наверное, радио испорчено. Иначе что-нибудь звучало бы.

– Перед тем как мадемуазель Уайт заняла эту комнату, приемник работал безукоризненно.

– Может, он и продолжал работать так же, пока она была здесь. Но теперь он испорчен – конечно, если все передатчики Франции не вырубились разом. – Флойд вернул стрелку приблизительно в то же положение, в каком ее нашел, затем отключил прибор. – Впрочем, не важно. Я всего лишь надеялся узнать побольше о характере Сьюзен, выяснив, что она слушала по радио.

Кюстин вернулся с балкона, затворил за собой створки. Затем указал на середину своего живота:

– Досюда. Совершенно безопасные перила. Месье, какого она была роста?

– Приблизительно вашего.

– Значит, в принципе могла споткнуться и выпасть, если бы уж очень не повезло. Но она бы ни за что не выпала, просто опершись на перила.

– Что и опровергает версию о случайном падении, – заключил хозяин дома. – Подумайте теперь над тем, что ее столкнули.

– Или она выпрыгнула сама, – заметил Флойд, громко захлопнув блокнот. – Пожалуй, здесь мы закончили. Вы же оставите пока эту квартиру нетронутой?

– Конечно, до окончательного результата расследования, – заверил Бланшар.

Флойд хлопнул Кюстина по спине:

– Давай поговорим с жильцами, может, они расскажут что-нибудь полезное.

Кюстин поднял жестяную коробку, которую Флойд оставил рядом с приемником.

– Скажите, когда Сьюзен погибла, дверь в квартиру была не заперта? – спросил Кюстин у старика.

– Да, открыта.

– Значит, девушку и в самом деле могли убить.

– Или она оставила дверь незапертой, потому что захотела оставить ее незапертой, – заметил Флойд. – Это ничего не доказывает. А входная дверь?

– Была заперта. Но там замок защелкивается. Уходя, убийца мог просто захлопнуть ее. Ключа не нужно.

– В комнате пропало что-нибудь?

– Если бы я заметил, сказал бы.

Кюстин постучал по коробке:

– Может, они искали это, а оно уже было у месье Бланшара.

– Что-нибудь из содержимого выглядит сто́ящим убийства? – спросил Флойд.