Онлайн книга «Мужчина дурной мечты»
|
– Огромная! Я даже хотела выбраться из шкафа, чтобы восстановить справедливость! – И попасть на нары, – злорадно вставила Люся. – И вообще, мамочка, ты совсем не о том думаешь! Мы должны срочно придумать, как спасти тебя от ареста. – Хорошо бы вам уехать в какое-нибудь тихое, труднодоступное место, в деревню, в глушь… – мечтательно проговорила Люся. – Нет у вас на примете чего-нибудь в таком роде? Вася и мамочка замерли и переглянулись. По их глазам было ясно, что они думают об одном и том же. – Петр Степаныч, – прошептал Василий. – Только не это, – ответила мамочка, – жить со свиньями… можно сказать, прямо в хлеву… – Лучше в хлеву со свиньями, чем в камере с уголовницами! – вставила реплику Люся. – Она права, – кивнул Василий. – Ты ведь не хочешь попасть в тюрьму? Он нашел старую записную книжку и принялся названивать в деревню Сверчково, где проживал Петр Степаныч. Дозвониться в деревню было трудно, как будто она располагалась, по крайней мере, на Луне. Телефон в Сверчкове имелся только один – у председателя сельсовета Ивана Лукича, через которого при необходимости и связывались с Петром Степанычем. Председатель посылал к нему своего внука Витьку – летом на мопеде, зимой на лыжах, и Петр Степаныч приходил к назначенному времени. Но на этот раз повезло, посылать Витьку не понадобилось – Петр Степаныч находился в гостях у председателя, с которым они увлеченно обсуждали вопросы свиноводства. В трубке слышался скрип, треск и завывания, связь была такая ненадежная, как будто Сверчково находилось действительно на Луне. Преодолевая помехи и крича так, что его, наверное, можно было расслышать в Сверчкове и без телефона, Василий сообщил престарелому Ромео, что Нина Арнольдовна приняла судьбоносное решение и согласилась переехать в Сверчково на жительство, пока хотя бы временно, но только забрать ее нужно немедленно, пока не передумала. – Понял! – прокричал в трубку верный Петр Степаныч. – Выезжаю! Мамочка тихо всхлипывала на диване. Она не хотела ехать к свиньям, но садиться в тюрьму тоже не хотела. Поздно вечером в дверь квартиры позвонили. Мамочка схватилась за сердце и прошептала: – А вдруг это полиция? Василий посмотрел в глазок и загремел замками. Дверь распахнулась, и дом наполнился запахами поля и хлева. Громко топая сапогами, появился Петр Степанович. Деловито оглядев приготовленные мамочкой чемоданы, он покачал головой и пробормотал себе под нос: – И зачем в деревне столько барахла… Однако спорить не стал, подхватил чемоданы и понес их к своему «уазику», оставленному возле подъезда. Василий шел следом с большой спортивной сумкой, мамочка замыкала шествие, вытирая глаза кружевным платочком. В руке у нее был пакет с теми вещами, которые не поместились в чемоданы и сумку. Из этого пакета торчали ее любимые домашние тапочки в виде розовых мышей с черными носиками. Увидев эти тапочки, Петр Степаныч хмыкнул. Он представил, как Нина в этих тапочках хозяйничает в свинарнике, но промолчал, решив, что спорить с женщиной бесполезно и жизнь сама внесет свои коррективы. Василий помахал рукой, и заляпанный грязью «уазик» помчался в сторону Мурманского шоссе. Мамочка провожала тоскливым взглядом уплывающие за окном огни ночного города. Петр Степаныч по-хозяйски укрыл ее колени прихваченным на всякий случай выцветшим байковым одеялом и проговорил: – Нина, радость-то у нас какая! Матильда выздоровела! – Какая Матильда? – Как какая? Лучшая моя свиноматка белой степной породы! И уже к хряку ее возили, так что она теперь супоросая! – Какая? – в тихом ужасе переспросила Нина Арнольдовна. Ей почему-то представилось, что у этой свиньи Матильды, которую она еще ни разу не видела, но уже ненавидела всем своим сердцем, выросли ветвистые рога. – Беременная, – терпеливо пояснил Петр Степаныч для своей необразованной спутницы. Проводив мамочку, Василий поднялся по лестнице и вошел в свою квартиру. Люся ждала его в прихожей. Когда Вася закрыл за собой дверь, она потянулась всем телом. Глаза ее плотоядно блеснули. Этот мужчина теперь принадлежал ей. Он стал ее бесспорной, неотъемлемой частной собственностью. Конечно, у него были недостатки – не очень молод, полноват, к тому же вор и брачный аферист, но зато ее собственный мужчина! Люся облизнула губы кончиком языка и промурлыкала: – Ну, Васенька, начинается наша семейная жизнь! Леня открыл дверь. На пороге стояла Лола, держа в руках большой, запакованный в плотную бумагу предмет. В глазах у нее мелькали подозрительные огоньки. – Это что у тебя такое? – настороженно осведомился Маркиз. – Подарок, – ответила Лола самым умильным тоном, – тебе подарок, Ленечка! – Подарок? – Леня на всякий случай попятился. – Что еще за подарок? И по какому, интересно, поводу? День рождения у меня еще не скоро, Новый год тоже… – Неужели обязательно нужен повод, чтобы сделать подарок близкому человеку! – с пафосом воскликнула Лола, решительно проходя в глубь квартиры. – Мне просто захотелось тебя порадовать, и я решила сделать тебе подарок! И потом, мне показалось, что тебе это должно понравиться… – Ну-ка, покажи, что у тебя там! – Картина! – Лола начала разворачивать бумагу. – Только обещай мне, что повесишь ее у себя в комнате и будешь любоваться ею каждый день! Она развернула картину и поднесла к свету. – Что это? – в изумлении, граничащем с ужасом, спросил Леня. – Утро на свиноферме! Ты только посмотри, какая игра света, какой замечательный колорит! Картина действительно изображала просторный свинарник и его многочисленных, хорошо откормленных обитателей. – Белая степная порода… – задумчиво проговорил Леня. – Ну вот видишь, как ты хорошо разбираешься в живописи, – удовлетворенно отозвалась Лола. – А погляди-ка, тебе никого не напоминает эта свинарка на заднем плане? Леня всмотрелся в пожилую женщину с вилами, изображенную в дальнем углу свинарника, и ахнул: – Да ведь это Васина мамочка! Ну просто одно лицо! – Сходство поразительное! – согласилась Лола. |