Онлайн книга «Компромат на суженого»
|
– Да, – вздохнула Надежда, – когда ты хочешь есть, все остальные проблемы отступают на второй план. – Но мы же сегодня очень рано завтракали! И очень легко! – Омлет с ветчиной – это, по-твоему, легкий завтрак? – Конечно. Да и сколько его там было? – Ладно, пошли уж. Я тебя не первый год знаю. Выходя из замка, Надежда оглянулась. Ей показалось, что в одном из окон сторожевой башни мелькнул бледный силуэт, но пока она щурилась на солнце и подзывала Алку, силуэт исчез. Хозяин кафе встретил их встревоженно. – О, дамы. Я отчень, отчень за вас волновался! Вы ходил в замок, это отчень опасно! Разве вы не знать – Бледный Эрик убивать сегодня еще один человек? – Что вы, мы были очень осторожны, сейчас все-таки день. Хозяин кафе заметил в руках у Надежды кусок ткани, подобранный на галерее замка. Надежда притащила его с собой абсолютно машинально. – Что это? – воскликнул хозяин, переменившись в лице. – А, это? Это я подобрала в замке, а что? Хозяин взял обрывок у нее из рук и рассматривал его, горестно качая головой. – Та, та, та… Это кусок от… как это по-русски… от саван, похоронный саван. – Что вы говорите? – Надежда внимательно рассматривала кусок белой ткани. Кусок был явно оторван от чего-то большого. Полотно было тонкое, белое, даже довольно чистое и абсолютно новое, это Надежда могла сказать с уверенностью. С краю кусок был аккуратно подрублен, причем строчка явно фабричная. А это что такое? Сбоку была пристрочена маленькая бирочка. Написано «Слока», а дальше номер партии, серия и год. – Алка, смотри, написано: 2000 год. Я же говорю, что полотно совсем новое! Скажите, – обратилась Надежда к хозяину, – в Слоке ведь находится ткацкий комбинат, и белье постельное тоже там шьют? Хозяин молчал. – Может быть, они и саваны там тоже шьют? – размышляла вслух Алка. – Но тогда надо признать, что Бледный Эрик большой модник – часто меняет гардероб. А ведь привидению положено ходить в лохмотьях. Это мы твердо знаем. Что вы на это скажете? Хозяин взглянул на них с тихой укоризной и вышел. – Алка, не дразни его, а то он нам обедать не даст! Кеша был обижен, рассержен, глубоко возмущен. Его оставили на полдня одного в иноязычной среде! Здесь же и словом перемолвиться не с кем! Он метался по клетке и ругался последними словами из телевизионных рекламных роликов и видеоклипов. Алка долго и горячо просила у него прощения и умасливала печеньем и орехами. С огромным трудом ей удалось вернуть его расположение. – Надя, – обратилась она к подруге расстроенным голосом, – если мы еще раз его здесь оставим одного, он меня ни за что не простит. – Ну, ты даешь! Представляешь, как мы будем выглядеть, шатаясь по окрестностям, с попугаем наперевес? – Мы уже даже границу пересекли с этим нелегальным попугаем и пол-Эстонии с ним объездили, так что тут-то, в деревне, чего стесняться! – А ты представляешь, как неудобно карабкаться по всяким винтовым лестницам с клеткой в руках. – Перестань, Надежда! У меня муж пропал, собака погибла, кошка в чужие люди отдана (Но-но! – возмутилась Надежда на «чужих людей»), так ты еще хочешь, чтобы со мной любимый попугай разговаривать перестал? Надежда заколебалась, и, чтобы добить ее окончательно, Алка использовала последний аргумент: – Мы же хотели найти какого-нибудь помощника. А кого мы тут можем найти? А Кеша все же мужчина. С ним будет не так страшно. – Вряд ли он поможет нам там, где требуется грубая физическая сила! – Физическая – нет, а моральная поддержка от него очень большая, и за словом он в карман не лезет… – Однозначно! – заорал попугай голосом Жириновского, тем самым ставя точку в дискуссии. – Двое на одного – это нечестно, – сдалась Надежда. Решили экипироваться как следует. – Алка, у тебя есть с собой брюки? – Есть, а как же, вот, смотри. Естественно, Алкины брюки были розового цвета. – Алка, это немыслимо! Как тебе пришло в голову выбрать такой цвет? – Какой такой цвет? Очень приличный, какао с молоком. Ведь лето все-таки! – Слышала, слышала, летом тебе хочется поярче! – Да, а что такого? Ты на себя посмотри! Вся в какой-то нежно-крысиной гамме! Смотреть противно! Серые брюки, блузка тоже серенькая какая-то, хоть и шелковая. – Не в нежно-крысиной, а в серебристо-серой! – обиделась Надежда. – Ты права, лазить по развалинам в этом костюме не очень удобно, и кроссовки к нему не наденешь, зато прилично. Это Саша мне помогал выбирать. – Ты с ним советуешься? Вот еще, что эти мужчины понимают! – фыркнула Алка. Надежда хотела сказать, что если бы Алка советовалась с мужем насчет своего гардероба, то не выглядела бы как райская птица, но решила не усугублять. – Ох, Алка, не зря вы с попугаем друг друга обожаете, есть в вас что-то общее! Надежда попросила у хозяина фонарик, моток веревки и отвертку (дальше ее представления об инструментах не простирались, а зачем в средневековом замке может понадобиться отвертка, она не подумала, отвлекшись на попугая). Запасливая Алка купила килограмм сухарей (с орехами, виновато сказала она Надежде, Кеша их очень любит), и экспедиция в расширенном составе снова направилась к замку, вызывая недоуменные взгляды немногочисленных совершеннолетних прохожих и откровенное веселье несовершеннолетних. В замке все было без перемен, если не считать того, что за время их отсутствия боковую дверку в церковь кто-то опять закрыл, а, подергав ее, Надежда убедилась, что и запер. Алка немного расстроилась – она уже представляла себе, как они с фонариком и сухарями отправятся в подземелье и, может быть, встретят там Бледного Эрика в новом саване, а подземелье заперли перед самым носом. – Не огорчайся раньше времени, – Надежда направилась к главному входу, – значит, та дверь на галерее будет открыта. Они поднялись на хоры и убедились, что Надежда оказалась права – маленькая дверка на галерее была открыта. Надежда, пригнувшись, вошла в темный коридор, освещая дорогу фонариком, Алка с Кешей продвигались следом. Кеша вертел головой в полумраке и вдруг истошно завопил: – Р-ренессанс! – Кеша, надо будет заняться твоим образованием. Готику с ренессансом попугай твоего возраста уже не должен путать, – укоризненно заметила Надежда. Алка воспринимала обиды попугая как свои собственные: – Я считаю, что намеки на возраст абсолютно неприличны. Не говоря уже о том, что Кеша еще достаточно молод для попугая. |