Книга Погоня за призраком, страница 32 – Лев Дворецкий

— Сам не знаю. Так показалось. Будем считать, что бог нам послал.

Впереди высветила вывеска с надписью «Азербайджанская кухня».

— Зайдем? — предложил Пан.

— Не возражаю, — улыбнулась Тоня.

У входа их встретил усатый официант, сопроводил в полупустой зал, показал на столик у окна, вытащил из кармана блокнот, оценивающе посмотрел на них и спросил:

— Что будем есть, пить?

— Дайте меню, мы сами выберем, — потребовала Тоня.

— Сделаем так, — Пан взял инициативу в свои руки и, обратившись к официанту, деловито предложил: — Накрой стол на двоих по своему вкусу. Но чтобы обязательно были водочка, вино, а на горячее шашлык.

Тот ничего записывать не стал, очень довольный, кивнул и отправился выполнять заказ. Пан поймал на себе одобрительный взгляд Тони, подмигнул:

— Чего зря терять время на разговоры, пусть тащит все, что у них есть, мы сами разберемся.

— Да… — протянула Тоня. — С кошельком вам явно повезло.

— Давай на «ты», — предложил Пан, — у меня такое чувство, что наша встреча не случайна.

— В смысле, будет иметь продолжение? — в ее вопросе послышалась надежда.

— А почему бы и нет, — поддержал Пан. — Я не женат, ты тоже, мне кажется, свободна, раз решилась пойти со мной.

— Выходит, я тебе понравилась, — заключила она, опередив подготовленный им комплимент.

— Очень. Как увидел тебя, понял: это судьба.

Глаза у Тони радостно заблестели:

— Ты мне тоже сразу приглянулся.

Официант принес поднос, уставленный закусками, тут же перекочевавшими на стол. У Тони с Паном даже глаза разбежались: осетрина, салаты, сыр-брынза, зелень, соленья. Графин с водкой, бутылка красного вина.

Пан потер ладони, взялся за графин, посмотрел на Тоню:

— Ты не против?

— Под такую закуску сам бог велел, — одобрительно улыбнулась она.

Они с аппетитом принялись за еду и напитки. Тоня поинтересовалась, чем он занимается. Пан сказал, что работает на секретной фирме. Больше она не донимала его вопросами и болтала без умолку о себе. Из ее слов Пан не улавливал ничего интересного, что хотелось бы узнать. Вдруг насторожился, услышав, что дядя ее, который в ней души не чает, работает в милиции. «Нужно быть с ней поосторожнее», — подумал он, но скоро об этом забыл. Другая мысль завладела им: куда бы повести ее после ресторана.

— Так ты с родителями живешь? — осторожно спросил он.

— У дяди. С родителями поссорилась и перешла временно к нему. У него квартира большая, да и не опекает он меня по мелочам, как отец с матерью. — Глаза ее были так же ясны, речь чиста, будто и не пила вовсе, чем очень удивила Пана.

— А если парня привести к себе захочешь?

— Это исключено. Свидание могу себе позволить только на нейтральной территории.

— Значит, у парня? — подсказал Пан.

— Пригласить меня к себе хочешь? — догадалась она.

— В точку попала, только не могу.

— Почему?

— Понимаешь, свистнули у меня в метро паспорт, надо срочно восстановить, а то с работы выкинут.

— Хочешь, я с дядей поговорю, он все может? — предложила Тоня.

Пан этого даже не ожидал и с радостью ухватился за предложение:

— Буду тебе очень благодарен. Передай ему, что любые расходы, в том числе и за срочность, я оплачу в двойном размере.

Тоня достала из сумочки листок бумаги и ручку, передала ему:

— Напиши все свои данные, которые должны быть в паспорте.

Пан записал. Тоня спрятала листок, подняла голову:

— Так почему все же нельзя нам к тебе наведаться? — вернулась она к прерванному разговору.

— Понимаешь, мать болеет, к тому же брат и сестра приехали. Хоть сам беги из дому, — объяснил Пан.

— Да, не позавидуешь, — посочувствовала она.

Подошел официант:

— Не хотите ли на десерт кофе, пахлаву?

— Обязательно, — сказал Пан. — Только кофе пусть приготовят по моему рецепту, пойдем, я расскажу. — Он извинился перед Тоней, встал и пошел с официантом в сторону кухни. Не доходя, остановился, положил руку на ему плечо, тихо спросил: — Тебя как звать?

— Кямаль.

— Послушай, Кямаль, устрой мне здесь на часок уединенное местечко.

— С ней? — тот скосил глаз в сторону Тони.

— Конечно.

— Нет проблем. Только обойдется тебе…

Пан перебил его:

— За этим дело не станет, включи все в общий счет, не обижу.

— Ты хочешь прямо сейчас или еще посидите? — по-деловому спросил официант.

— Сразу, как управимся с десертом. Да, захвати и ликерчику к кофе.

— Сделаем.

Пан вернулся к столику:

— Скоро принесут черный кофе и сладкое.

Тоня посмотрела на часики:

— Ох, засиделись мы, пора закругляться.

— Куда торопишься, мне так приятно с тобой побыть, мы и не поговорили толком. — Пан испугался, что она уйдет. Он и мысли не допускал, что все может сорваться. Спиртное возбудило его до предела. Будь они не в ресторане, а где-нибудь в укромном месте, он бы давно с ней разобрался, но здесь такой фокус исключен. Да и строгое предупреждение Романа помнил: обходиться с ней деликатно. Он должен войти в доверие к девушке, как можно больше разузнать о банке, особенно о характере сигнализации и охраны в ночное время. Пока она ничего не сказала об этом. Пан рассчитывал, что вино развяжет ей язык, но Тоня держалась великолепно. Оставалась надежда, что ликер подействует и он сможет с ней уединиться. Там он покажет девушке, на что способен, легче будет заставить ее «расколоться». А сейчас надо заинтересовать ее чем-то, а то действительно надумает сбежать.

Тоня рассмеялась:

— Я же все о себе рассказала, а ты — почти ничего, хитрый больно.

— Что ты хочешь обо мне узнать?

Она пожала плечами:

— Что-нибудь интересное.

Кямаль принес кофе, пахлаву, бутылку ликера.

— О, это я люблю, — оживилась Тоня.

Пан разлил ликер по рюмкам и сказал:

— Тогда за любовь!

Они выпили. Пан чувствовал, что она ждет от него откровений, а ему нечего было о себе говорить. Родителей не знал, воспитывался в детдоме. Учился хорошо. Отлично закончил школу, без экзаменов в институт поступил. Потом уличная драка из-за девушки. Ударил соперника по голове подвернувшейся под руку палкой и убил его. Попал на нары. В тюрьме получил «зековское» образование. Вышел на волю, стал воровать, в авторитеты вышел. Не поделил с конкурентом «зону ответственности», пырнул его ножом. Поймали, и снова срок. Теперь вот в бегах. Не рассказывать же ей о своей бедовой жизни.