Онлайн книга «Киллер»
|
– Надеюсь не быть похороненным в обозримом будущем. – Знаете, сколько крови вы потеряли? Альварес покачал головой: – Нет, но уверен, что теперь я наполовину африканец. Одной рукой он отодвинул в сторону сумку и сел на край односпальной кровати номера. Сумка была небольшой, и в ней лежали только кое-какое белье и немногие личные вещи Альвареса. То, что на нем было надето сейчас, было куплено для него, пока он лежал на больничной койке. В столицу его доставили на посольском вертолете и предоставили ему номер в отеле, чтобы он мог отдохнуть. – Вам повезло, что дело не обернулось гораздо хуже, – сказал Проктер. Тон его стал намного серьезнее. – Помчаться в одиночку в такое путешествие. О чем вы думали? – У меня не было времени думать. Проктер нахмурился: – Как офицеру ЦРУ вам следовало бы ответить иначе. – Я напичкан обезболивающими. Проктер улыбнулся: – Ладно, проехали. Альварес ничего не сказал, потянулся к прикроватной тумбочке и взял бутылку минеральной воды. Он переложил ее в правую руку, чтобы левой отвернуть колпачок, но бутылка запотела и была слишком скользкой для ослабевших пальцев раненой руки. Проктер подошел ближе и сказал: – Позвольте помочь вам. – Я сам. Альварес прижал бутылку к груди и с этой дополнительной поддержкой сумел открыть ее. Отпив маленький глоток, он поставил ее на место. – Не так уж и хотелось пить? – Пожалуй. – Часть моего «я» очень хочет наорать на вас за неподчинение моим приказам, – сказал Проктер. – Так в чем же дело? – Потому что я не уверен, что это – не чисто личные эмоции. В конце концов, вы проделали хорошую, хотя и необычную работу. – Но мы же не получили ракеты. – После того как Озолс был убит, а флешка похищена, у нас и не было шансов получить их. Это было безнадежное дело, что бы ни говорила Чеймберз. Альварес потер плечо. Проктер продолжил: – Вы не дали им попасть в нежелательные руки, а это важнее всего. – Статус-кво сохранилось? – Такова наша работа. – А что с Фергусоном и Сайксом? – Сайкс пришел с повинной. Он пошел на сделку и помогает нам в деле против Фергусона. – Когда же Фергусон узнает хорошие новости? Проктер немного помедлил с ответом. – Тут потребуются некоторые формальности. Но не сомневайтесь, свое он получит сполна. Проктер потянулся за бутылкой. – Не возражаете? Альварес покачал головой, и Проктер сделал большой глоток. – И не вздумайте опять действовать самостоятельно, – сказал Проктер, завинтив колпачок. – Второй раз я не буду столь снисходителен. – А если я захочу? Проктер внимательно посмотрел на Альвареса: – А вы хотите? Альварес немного подумал, а потом покачал головой: – Нет, одного раза было достаточно. – Отлично. Какое-то время вам придется поработать за столом. Отчасти потому, что вам нужно время, чтобы прийти в норму, а отчасти потому, что хочу показать, что наложил на вас взыскание. У управления нет времени на авантюристов. Альварес кивнул. – Когда ваш рейс домой? Альварес посмотрел на часы. – Скоро. – Не опоздайте. – Постараюсь. – Что собираетесь делать дома? – Как обычно. Поесть барбекю, заняться личными делами, повидать ребенка. – Звучит прекрасно, – сказал Проктер. Москва, Россия Среда 14:11 MSK Полковник Анискович шел по коридору штаб-квартиры СВР и видел, сдерживая злость, что его поврежденное лицо привлекает больше взглядов, чем привлекало тогда, когда было красивым. Секретарша Прудникова, которая раньше смотрела на него с бесстыдным вожделением, отвела взгляд, когда он подошел к ее столу. Он ждал, пока она доложит по внутреннему телефону о его приходе, и, невзирая на боль, одарил ее самой лучшей улыбкой, когда она наконец взглянула на него перед тем, как он вошел в кабинет Прудникова. Директор читал какой-то доклад и не поднял взгляда. Разговора о пустяках не предвиделось. Анискович знал, что не удостоится этого маленького удовольствия. Наконец, Прудников отложил доклад в сторону, налил себе воды и попил. – У меня горло пересохло от количества объяснений, которые мне пришлось давать по вашей милости. Как вы можете догадываться, ГРУ не слишком радует, что четверо его отмеченных наградами людей погибли, а еще трое получили ранения в ходе операции, о которой вы ему ничего не сообщили и которую именно оно должно было бы проводить. Он потер бровь и поднял взгляд. Его серые глаза сузились. – Меня отнюдь не радует, что вы опять поставили меня в это дурацкое положение. Я сделал то, что вы просили, я поручил вам выполнить работу по извлечению ракет, дав вам этим шанс поправить свою запятнанную репутацию. И что вы сделали? Вы погубили еще несколько жизней и создали мне новые проблемы. И вы даже горсти болтов не привезли. – Позвольте напомнить вам о непредвиденных обстоятельствах, которые не позволили выполнить задачу, – спокойно ответил Анискович. – Однако я все же сумел успешно уничтожить ракеты и тем не позволил Америке получить наши технологии. И я глубоко сожалею о погибших. Глава СВР ухмыльнулся: – Вы даже не умеете изобразить искренность. Может, кто-то и поддастся вашему обаянию, но меня провести не так легко. Я говорил с солдатами в госпитале и знаю, как все было на самом деле. Вы не имеете никакого отношения к уничтожению ракет. Это было счастливое совпадение, так что не пытайтесь записать его себе в заслуги. Что вы беспощадны, я знал и раньше, но теперь я знаю, что вы и бесчувственны, даже тогда, когда хорошие люди гибнут ради удовлетворения вашего тщеславия. Будь моя воля, я бы вышвырнул вас из организации или, по меньшей мере, заставил до конца службы корпеть за столом, чтобы вы больше не могли навредить. – Товарищ генерал, я… – Молчите, – остановил его Прудников, покачав рукой. – Не тратьте на меня вашего красноречия. Ваша способность оборачивать себе на пользу даже собственные промахи поистине впечатляет. Я бы ни за что не сумел выпутаться из этой передряги так успешно, как вы. – Не понимаю. – Прекрасно понимаете. Похоже, об операции в Танзании знало не только ГРУ. Тот факт, что наши ракетные технологии чуть не попали в руки американцев, вызвал рябь во властных кругах над моей головой. С вашей стороны было очень умно сообщить о происшедшем тем, кто плохо осведомлен, чтобы иллюзия успеха могла спасти вас от падения. Я, по крайней мере, отдаю дань вашей ловкости. |