Онлайн книга «Хранительница тайн»
– Какая-то свадьба. – Она надела очки, чтобы получше рассмотреть незнакомых людей, застывших в официальных позах за мутным стеклом. – Ты ведь их не знала? Мать ответила уклончиво. – Дивная вещица, – промолвила она с тихой грустью. – Наверняка он нашел ее на благотворительной распродаже. Эти люди… снимку следовало бы висеть на чьей-нибудь стене, а не валяться в коробке с хламом… Ужасно, как мы порой бываем жестоки! Лорел согласно кивнула. – Красивая фотография, – заметила она, водя большим пальцем по стеклу. – Судя по одежде, время военное, хотя жених не в форме. – Тогда не все носили форму. – Ты про уклонистов? – Разные были причины. Дороти забрала рамку из рук Лорел, еще раз всмотрелась в лица и поставила снимок на тумбочку, рядом с фотографией собственной скромной свадьбы. При упоминании о войне Лорел встрепенулась. Вот и повод расспросить Дороти о ее прошлом. – А чем ты занималась во время войны, мам? – спросила она с наигранным равнодушием. – Я работала в Женской добровольческой службе. Ни промедления, ни тени смущения. Словно мать и дочь часто говорили о войне, а не обсуждали эту тему впервые. Лорел жадно ухватилась за нить. – Вязали носки? Кормили солдат? Мать кивнула. – У нас была столовая в церкви. Варили суп для солдат, раздавали еду на улицах. – Под бомбами? Снова легкий кивок. – Мам… – Лорел запнулась. Такой откровенности она не ожидала. – Ты очень храбрая. – Нет, – ответила Дороти неожиданно резко, ее губы задрожали. – Были люди гораздо храбрее меня. – Ты никогда не рассказывала нам о войне. – Никогда. Но почему, хотелось крикнуть Лорел. Так расскажи мне теперь! Почему твое прошлое окутано тайной? Генри Дженкинс и Вивьен, детство в Ковентри, военные годы – до того, как ты встретила папу. Почему ты с таким отчаянием ухватилась за свой второй шанс? Что заставило тебя поднять руку на человека, который осмелился бросить тень из прошлого на твою новую жизнь? – Жаль, что тогда мы не были знакомы, – промолвила Лорел вслух. – Это было бы непросто устроить, – улыбнулась Дороти. – Ты понимаешь, о чем я. Дороти беспокойно заворочалась в кресле. – Едва ли я бы тебе понравилась. – Почему? Рот Дороти исказился, словно ей было трудно говорить. – Почему, мам? Дороти выдавила улыбку, которая совсем не вязалась с ее голосом и выражением глаз. – Видишь ли, с возрастом люди меняются… становятся мудрее, учатся на собственных ошибках… Я очень стара, Лорел. Те, кому выпало жить долго, обречены сожалеть о поступках, которые совершили в прошлом… и которые предпочли бы не совершать. Прошлое, сожаления… Кажется, Лорел на верном пути. Стараясь держаться непринужденно – заботливая дочь беседует с матерью на отвлеченные темы, – она спросила: – Каких поступках, мам? Хрупкие пальцы Дороти теребили край пледа. – Отец предупреждал, чтобы я вела себя осмотрительнее… – Все родители так говорят, – осторожно заметила Лорел. – Я уверена, тебе нечего стыдиться. – Он пытался предостеречь меня, а я не слушала, считала, что сама во всем разберусь. И поплатилась за свою ошибку, Лорел… я все потеряла… все, что любила. – Как? Что произошло? Разговоры и воспоминания утомили Дороти – паруса, лишившись ветра, обвисли, – и ее голова упала на подушку. Губы еще шевелились, но беззвучно, и наконец Дороти сдалась, отвернувшись к покрытому моросью окну. Лорел изучала профиль Дороти, жалея, что оказалась не слишком хорошей дочерью, что не расспросила мать давным-давно, оставила все на потом. – Ах да, смотри, что нашла Рози! – воскликнула она, решив зайти с другой стороны. Сняв альбом с полки, Лорел вытащила фотографию Дороти и Вивьен. Руки предательски тряслись. – Это лежало в старом чемодане на ферме. Дороти взяла снимок в руки. Хлопали двери, звонил телефон, автомобили подъезжали и отъезжали от крыльца. – Вы дружили? – спросила Лорел. Мать неуверенно кивнула. – Во время войны? Снова кивок. – Ее звали Вивьен. Дороти подняла глаза. На лице было написано удивление и что-то еще. Лорел собиралась объяснить про книгу и надпись, но мать ее перебила. – Вивьен погибла, – прошептала она еле слышно, – во время войны. – Под бомбежкой, – сказала Лорел, вспомнив некролог Генри Дженкинса. Едва ли мать ее услышала. Дороти молча смотрела на фотографию, глаза блестели, по щекам катились слезы. – Неужели это я… – промолвила она тонким старческим голоском. – Столько лет прошло. – Целая жизнь. – Дороти вытащила скомканный носовой платок и приложила к щекам. Она еще что-то бормотала в платок, но Лорел разобрала лишь отдельные слова: бомбы, грохот, страх начать все сначала. Лорел наклонилась над креслом, еще немного – и она все узнает. – Мам? Дороти обернулась. На лице был написан ужас, словно она увидела призрак. Вцепившись в рукав дочери, она, запинаясь, пробормотала: – Во время войны я кое-что сделала… Я растерялась, все пошло не так… мне казалось, что план разумный и все получится… но он узнал и разозлился. Сердце Лорел упало. Он. – Кто он, мам? Тот человек, что пришел в день рождения Джерри? Лорел затаила дыхание. Ей снова было шестнадцать. Бледная как полотно Дороти все еще сжимала ее рукав. – Он нашел меня, Лорел… он никогда не прекращал поисков. – Из-за того, что ты сделала во время войны? – Да. – Но что, мам? Что ты сделала? Дверь отворилась, и сестра Рэтчед вкатила в палату стол на колесиках. – Завтрак прибыл! – протрубила она, наполнила пластиковый стаканчик тепловатым чаем и проверила, есть ли в графине вода. – Как только закончите, звоните, я помогу вам с туалетом. Напоследок оглядев стол – все ли на месте, – сестра Рэтчед спросила: – Больше ничего? Дороти совсем обессилела и лишь тревожно смотрела на медсестру. Та широко улыбнулась, нагнулась к больной и повторила: |