Книга Если он поддастся, страница 62 – Ханна Хауэлл

Аретас внимательно разглядывал его какое-то время. Затем бросил взгляд в сторону двери, словно размышляя, стоило ли отправиться наверх, чтобы убедиться во всем самому. Потом он опять посмотрел на Брента.

– Похоже, по-другому она не смогла бы поступить. – Аретас повернулся к Орсону. – Кто там с ней?

– Септимус, Стивен, Энид, молодая служанка и доктор Прайн.

– Вполне достаточно. Бренди еще остался?

Брент пытался расслабиться, наблюдая, как Орсон наливал бренди своему кузену. Это было непросто, стоя рядом с таким человеком, как Аретас, – даже если в этот момент тот не испытывал к нему отрицательных эмоций из-за своей сестры. Когда же граф наконец набрался смелости и снова посмотрел на Аретаса, он увидел, что тот улыбался ему. Но от этой улыбки по спине Брента пробежал холодок.

– Так почему моя сестра стала решать ваши проблемы, милорд? – спросил Аретас. Орсон как раз протянул ему стакан с бренди. – Я даже не могу припомнить, чтобы вас когда-либо знакомили друг с другом.

– Мы были едва знакомы. Однако моя сестра пришла сюда в поисках Эштона, а вместо него повстречалась с Олимпией. – И граф подробно изложил всю историю, не обращая внимания на воцарившуюся в комнате тишину.

Все внимательно слушали его, хотя Брент не сомневался: большинству из присутствующих эта история и так уже была известна. Ведь Олимпия с самого начала разослала письма своим родственникам, описав возникшую ситуацию.

Закончив свой рассказ, граф сделал глоток бренди и стал ждать, как Аретас оценит услышанное. Он понимал, что Аретас быстро придет к выводу, что ему можно доверять, но в то же время предполагал, что тот станет выискивать признаки того, что его сестру втянули в опасные игры против ее воли. Когда же Аретас тихо выругался, Брент чуть не рассмеялся. Этот человек отлично знал свою сестру и понимал: никто не сможет принудить ее сделать то, чего она не пожелает. Точно так же никто не смог бы уговорить ее оставаться в стороне, если бы она сама того не захотела.

– Моя сестра – дурочка! Она должна была переложить все это на ваши плечи, – пробормотал Аретас.

– Она ведь дала обещание…

Брент вздрогнул, услышав знакомый девичий голосок. Аретас же вслед за ним повернулся и увидел Агату. Она была сильно бледна. И Брент с гневом заметил на ее шее след небольшого синяка. Но девушка была совершенно спокойна и без страха встретила тяжелый взгляд Аретаса.

– Обещание – вам? – спросил он.

– Да, мне. И моей служанке, у которой похитили брата. И многим другим. Я знала, что она мне поможет. Когда же стало понятно, что дети оказались в опасности, ваша сестра преисполнилась еще большей решимости сделать что-то. Вернее – сделать все возможное. – Агата пожала плечами, но глаза ее увлажнились. – Моя мать была сущим дьяволом, и ее требовалось остановить.

Брент обнял сестру за плечи.

– Ее и остановили, Агата. Прости, я должен был сразу прийти к тебе и все рассказать, но…

Агата робко улыбнулась.

– Но я не истекала кровью. Я все понимаю, Брент. Мне обо всем, что случилось, рассказал Пол. Он почувствовал, что должен извиниться за то, что убил нашу мать. Мне кажется, я сумела убедить его, что не испытываю и не буду испытывать к нему никакой враждебности и никогда не попытаюсь отомстить за то, что он сделал. Это нужно было давно сделать.

– Все так. Но я чувствую: что-то еще продолжает тревожить вас, дитя, – сказал Орсон.

Брент немного удивился, увидев, что лицо сестры покраснело от гнева, когда Орсон обратился к ней как к ребенку, но при упоминании о тревогах она со вздохом проговорила:

– Любой человек чувствовал бы себя так же, если бы ему выложили доказательства того, что его мать является абсолютным злом. Более того, я не верю в ее безумие. Просто она была дурным человеком, без чести и совести. Трудно будет убедить других, что в твоих жилах не течет та же кровь.

– Об этом не беспокойтесь, – сказал Аретас. – Не все подобные «болезни» передаются по наследству. Поверьте, нам это отлично известно. – Он улыбнулся, когда в комнате послышались смешки. – Некоторые рождаются с отсутствием совести, миледи. У некоторых голос совести перестает звучать уже в детстве, а другие так и не научились прислушиваться к нему. Люди становятся такими, как ваша мать, по разным причинам, но могу с уверенностью сказать, что на вас нет этого пятна.

Стоявшие рядом одобрительно закивали.

– Спасибо, для меня это большое облегчение. – Агата посмотрела на брата. – Как себя чувствует Олимпия?

– Меня еще не пустили к ней, но по лицам ее близких незаметно, чтобы они сильно тревожились. И это добрый знак. – Брент взглянул в сторону Аретаса. – Его слова – лишнее тому подтверждение.

– Ха! – усмехнулся тот. – Имейте в виду, сэр, мои слова к вам не относятся. – Аретас повернулся к высокой женщине, стоявшей у него за спиной. – А вы что здесь делаете, тетя Гона?

– Не называй меня этим дурацким именем, – отмахнулась Антигона – тетка Олимпии. Она взглянула на Брента. – Я приехала из-за Илая. Он хочет знать, как мать себя чувствует, но ему не разрешено появляться в городе. А если привезти его сюда… О, будет только хуже!

Брент поклонился даме.

– Судя по всему, все будет в порядке, хотя она потеряла много крови.

– Наверху с ней Септимус и Стивен, – добавил Аретас.

Антигона кивнула:

– Отлично. Плесни-ка мне бренди, Аретас.

К удивлению Брента, тот подчинился без промедления. Антигона же стала пристально разглядывать четверых бездомных лондонских мальчишек. Прежде чем Брент успел объяснить ей, кто они такие, она решительно подошла к ним и уставилась на Джайлза Грина.

– Орсон! – громко позвала она.

– Да, тетушка… – Орсон посмотрел на мальчишку, на которого та указывала пальцем. – А, это один из тех, кто постоянно уводит мою карету от дома.

– Неудивительно! – заявила Антигона. – Это же твоя родная кровь. – Не обращая внимания на побледневшего Орсона, она еще какое-то время разглядывала Джайлза. Потом заявила: – Точно твоя кровь. Сколько тебе лет, парень?

– Восемь, – ответил Джайлз. – Недавно исполнилось. Мы так думаем. Я точно не знаю, когда родился. Мать бросила меня, когда я еще не умел ходить, – просто оставила в проходе между домами. На ленте у меня на шее висела записка, что меня зовут Джайлз Грин. – Он искоса взглянул на Орсона. – Что это значит, что я – его кровь?

– Только то, что я сказала. Он твой отец.

– Откуда вы знаете?

– Просто знаю, и все. Я всегда чувствую кровь Уорлоков и Вонов. И могу с точностью сказать, кто из наших проказников наследил таким образом. В твоем случае – вот он, этот проказник. Сэр Орсон Уорлок явно крепко пошалил восемь лет десять месяцев назад. – Она посмотрела на Орсона, который уже взял себя в руки. – Ты хоть помнишь какую-нибудь девицу по имени Грин?