Онлайн книга «Врата Тьмы»
Роланд подумал было остановиться и поиграть на Джерард-стрит, но запах из пиццерии так ударил по и без того натянутым нервам, что он пошел дальше на юг. На Эдвард-стрит сидел старик, с трудом извлекавший звуки из аккордеона, а на Дандес-стрит, у северного конца «Итон-центра», обосновался целый ансамбль из четырех инструментов с усилителями, и даже на углу шум был около ста децибел. Они орали тексты, в которых перемешались секс и боль, и Роланд, стараясь не слушать, пробился сквозь собравшуюся толпу. Минуя наркоманов и побирушек, бродяг и шлюх, он стремился в относительную безопасность своего постоянного места на Квин-стрит. На той стороне улицы двое ребят никак не старше пятнадцати покупали пакетик у пожилого мужика в черном кожаном пиджаке. Все это делалось в открытую, все знали, что в чужие дела никто не полезет. Роланд скрипнул зубами и прошел мимо. «А я-то хороший. — Он так стиснул ручку футляра, что пластик врезался в ладонь. — И мы еще удивляемся, кто призвал сюда Тьму. Да каждый из нас, сволочей». От злости, пусть даже на себя, он почувствовал себя сильнее и попытался это чувство сохранить. На излюбленном его углу стоял человек. Распустив по спине длинные немытые патлы, переступая вылезающими из грязных джинсов босыми ногами и сверкая свежевыкрашенным красным крестом на засаленной футболке, мужик орал: — Близок, близок, — голос оказался неожиданно глубоким и грудным, — близок конец мира! — Только этого мне не хватало! — застонал Роланд. — Господи, только не сегодня. Стараясь не глядеть на психа, Роланд перепрыгнул лужу блевотины — запах был заглушён сотнями других — и направился к другому излюбленному месту. На широком открытом пространстве конца Бэй-стрит возле Симпсон-Билдинга примостились отчаявшийся с виду продавец цветов и лоточник, с горячими сосисками; медленный поток туристов направлялся к старому и новому Сити-холлу. Роланд аккуратно положил футляр на мостовую, вынул Терпеливую и оставил футляр лежать раскрытым. Подстроил гитару, перехватил взглядом проходящую молодую женщину — ее груди под тонким полотном, казалось, прошептали ему несколько слов — и вдруг меланхолично заиграл «Если». Играя и произнося слова автоматически, он ловил обрывки разговоров. — …до девяти сорока не начнется, я смотрел по газете. — Ну, он говорит, что ты, просто деловой завтрак… — Послушай, Мардж, давай договоримся. Ты мне позволишь оставить бороду, а я позволю тебе проколоть уши. — …на первой странице про самоубийство горничной сегодня утром. Эти двое шли медленно, и Роланд навострил уши, пытаясь разобрать остальное. — Так это же не самоубийство. Просто какой-то нарк вмазался слишком сильно. — Посыльный вкалывает себе в вену почти грамм героина — и это тоже случайность? По-моему, что-то там творится, в «Кинг Джордже». — Думаешь? Да кто ж их, нарков, разберет? «И правда, кто?» — думал Роланд, отпуская от себя песню. Этого посыльного они сегодня видели? Могли бы спасти? Отогнав навязчивые мысли, он попытался похоронить свои чувства в сарказме. «По крайней мере этот тип оставил след». Не помогло. Сарказм оказался слишком хилым костылем для того груза, что давил теперь на него. «И мы все время на один труп отстаем». — И что ты тут делаешь, интересно знать? Роланд повернулся и уткнулся гитарой в живот одного из самых жирных копов, которых когда-либо видел. Вид у мужика был такой, будто он только что вылез из комедии Берта Рейнолдса — весь, вплоть до свинячьих глазок, выглядывающих из складок жира. — Я тебя спрашиваю, парень! И даже говорил он, как в плохой комедии Берта Рейнолдса, но у Роланда не было ни малейшей охоты смеяться. Такому типу дай дубинку и право ею орудовать, так он это сделает не задумываясь. — Я что-нибудь нарушил, офицер? — Роланд старался говорить спокойным, ровным голосом, без малейшего намека на что-нибудь похожее на оскорбление. Если этого человека прислала Тьма, ей не пришлось много трудиться. — А если бы ты не нарушил, стал бы я тратить на тебя время? Ты тротуар перегораживаешь. Проходи давай. А за словами ясно угадывался подтекст: «Давай, хипарь вонючий, побазарь. Я тебя с дерьмом смешаю, и ты это не хуже меня знаешь». Много лет назад Роланд мог бы и возразить. Пешеходы его легко обходили, и никто не жаловался. И много лет назад такой спор закончился проведенной в кутузке ночью и тремя сломанными ребрами. Он присел, уложил гитару в футляр и застегнул замок. Фараон стоял и глядел ему вслед, и Роланд мог видеть его до тех пор, пока эту тушу не скрыл поворот на Бэй-стрит. Под грохот подземки, сотрясавший весь западный склон долины Дон-Вэлли, Эван с Ребеккой проползли сквозь дыру в изгороди и вскарабкались по массивной цементной опоре виадука Блур. — Посмотри на растения! — крикнула Ребекка, перекрывая шум рельсов. Вопреки постоянному грохоту и вибрации виадука сверху и облаку выхлопных газов с Бэйвью-авеню снизу свежая зелень покрывала землю роскошным ковром. И даже палящая жара последних дней не смогла с ним совладать. — Это тролль за ними ухаживает. Работа у него такая. — Поезд уже проехал, и последнее слово упало в относительную тишину. Ребекка хихикнула и добавила: — И за мостом тоже он смотрит. Эван проследил взглядом по всей длине массивной колонны до верха, где под углом уходили в ночь стальные опоры, и снова глянул на землю. Тролль был их последней надеждой. Никто из серого народа, с которым они сегодня говорили и кого предупреждали, ничего не знал. Некоторые просто не хотели разговаривать и молча пожимали плечами. Серый народец в городе был в основном молод и мало чем интересовался, кроме своих собственных дел. А более взрослых, более серьезных созданий было мало и становилось все меньше. Внимание Эвана привлекло дерево, стоящее там, где, казалось, дереву расти не следовало. Он прояснил свой ум, и тролль грациозно наклонил голову. Тролль умел держаться так, что создавалось впечатление высоты, хотя он не был особенно высоким и массивности, хотя и массивным он тоже не был. Улыбнувшись, Ребекка шагнула вперед. — Лан, — она положила ладонь на руку тролля выше локтя, и мох, который тот носил вместо шерсти, мягко поддался, — это Эвантарин. Он мой друг. Тролль это не спеша обдумал, пока над ними проносился очередной поезд подземки. Глаза его, лишенные белков, внимательно изучали Адепта. Потом он снова кивнул. — Тьма пришла на эту землю, — начал Эван, но тролль остановил его жестом узловатой руки. — Если ты знаешь, — спросил Эван, — почему ты не ушел спасаться? Тролли несут в себе достаточно Света, и если посланец Тьмы тебя уничтожит, сила его возрастет. — Я тут вне опасности, — улыбнулся тролль; голос его звучал медленно и уверенно, как река, впадающая в море. — Эта небольшая Тьма меня не тронет. Она знает, что для нее я слишком силен. Она не будет тратить силы, нужные ей для борьбы с тобой. Даже если падут барьеры и придет большая Тьма, я не брошу свой сад. |