Книга Черный легион, страница 58 – Богдан Сушинский

— Вы ясновидящий, штурмбаннфюрер? Ночи женщины для вас уже не тайна?

— Ночи некоторых сотрудников. В исключительных случаях. Однако вас и нынешней вашей ночи это не касается.

— Хотелось бы надеяться, — угасшим голосом молвила Фройнштаг.

— Присядем к столу. Чтобы сэкономить мое и ваше время, проведем переговоры прямо здесь. Они займут не более десяти минут.

— Извините, мне нечем угощать вас.

— Не разыгрывайте из себя хозяйку, Фройнштаг, — почему-то вдруг поморщился Скорцени.

— Я не разыгрываю, — так и не поняла причину подобной реакции Лилия. — Мне это ни к чему.

— Стоп, так вы, очевидно, голодны?

— Ну, не совсем, чтобы…

Заведение, в которое они попали, представляло собой нечто среднее между шикарной пивнушкой и захудалым ресторанчиком. Грубые, оголенные столы, топорно сработанные стулья… То ли не проснувшийся, то ли не опохмелившийся официант — из тех, для кого нынешняя война всего лишь тусклое напоминание о той, «настоящей войне», которую они благополучно проиграли лет тридцать назад, поклоняясь при этом своему, тогдашнему фюреру. Но руины, открывавшиеся из подслеповатого окна, все же являлись декорацией к нынешней войне, и с этим приходилось считаться даже ему, солдату Первой мировой.

— Коль уж вы пригласили в ресторанчик, позвольте вести себя несколько не так, как вынуждена была бы вести себя в вашем кабинете в Главном управлении имперской безопасности.

— Это будет справедливо, — проворчал Скорцени, проследив, как официант ставит перед ними графинчик с вином, почки с гарниром и два блюдца с голландским сыром.

— Как случилось, что мы с вами встретились? Мне это не дает покоя.

— Вы сами хотели нашей встречи. Разве не так? — Официант наполнил бокалы и неслышно удалился, оставив их наедине с руинами. На полуразрушенном втором этаже виднелась кровать, на которой чернели остатки обгоревшего одеяла. И досадовать на нерасторопность хозяйственных служб столицы бессмысленно: руин становилось все больше, а людей, способных приводить их в более-менее пристойный вид — все меньше.

— Значит, вы давно следите за мной?

— Не совсем корректное выражение. Хотя определенная доля истины в нем есть.

Едва пригубив бокал, Скорцени обратил внимание, с какой жадностью опустошила свой Фройнштаг. Лилия заметила его подглядывание, но даже не смутилась — настолько спасительными показались ей граммы старого крепкого вина.

— И вы знали, что я прибуду к Берлин, знали, каким именно поездом… То есть в лагере был человек, который сообщал о каждом моем шаге.

— Так уж о каждом, — хитровато улыбнулся Скорцени.

— И тем не менее…

— Мы всегда интересуемся каждым, кто хоть в какой-то степени интересуется нами. Золотое правило службы безопасности, унтерштурмфюрер Фройнштаг. Надеюсь, этим откровением я вас не шокировал? Говорите откровенно.

— Не очень.

— В таком случае и я позволю себе быть откровенным. Уже хотя бы ради того, чтобы вы не терзали себя понапрасну странными вопросами. Неужели вы всерьез считали, что возведение вас в ранг унтерштурмфюрера, в офицерский ранг, как и особая благосклонность к вам начальника лагеря, и этот отпуск в Берлин… — все это сошло на вас само собой, подобно манне небесной? Только потому, что вы слишком бдительно несли службу в своем Нордхаузене-13, - резко отреагировал штурмбаннфюрер на ее любопытство, не забывая при этом вновь наполнить бокалы.

Подняв свой, Фройнштаг замерла с ним в руке.

— Что вы сказали, господин штурмбаннфюрер? — Состояние Лилии было близким к шоковому. — Что вы только что сказали?

— Почти ничего. Вы были откровенны со мной, я с вами, казни вас иезуитский палач. Пардон, — извинился за '«палача» Скорцени. — И не вздумайте впредь реагировать на мои слова столь же эмоционально. Я этого не терплю. Мне попросту придется разочароваться в вас. А не хотелось бы, унтерштурмфюрер.

— Благодарю.

— Не хотелось бы, Фройнштаг, — вошел в словесный раж Скорцени. — Наш служебный флирт — служебный флирт — зашел слишком далеко. На него потрачены уйма времени и средств.

— Времени вам жалко, — поджала губы Фройнштаг.

Скорцени промолчал. Унтерштурмфюрер явно переигрывала. А он не собирается кокетничать с ней. Для него куда важнее, не как она целуется, а как стреляет из пистолета.

— Значит, то, что, по моему мнению, неожиданно свалилось на меня с неба, — возобновила разговор Фройнштаг, но уже без излишних эмоций, — на самом деле ниспослано мне ангелами Главного управления имперской безопасности. Кто бы мог предположить?

— Я долго подбирался к вашей кандидатуре, поэтому, действительно, не хотелось бы разочаровываться. Как оказалось, не так-то просто найти хотя бы одну диверсантку, способную достойно сработаться с моими парнями.

— Как оказалось, — посмотрела на него сквозь прозрачность красного вина Фройнштаг. |Зино понемногу начинало действовать, и, как всегда в таких случаях, ее потянуло на флирт. Уже не служебный.

— Но вы мне показались наиболее подготовленной, — не заметил ее стараний первый диверсант рейха. — Причем для любых наших прогулок.

Фройнштаг сделала несколько решительных глотков и припечатала бокал к столу. Кажется, ей сделали не только комплимент, но и предложение.

— Если ваша очередная прогулка хоть немного будет напоминать горнолыжные страсти на вершине Абруццо, я, кажется, соглашусь повторить нечто подобное. И может-оказаться, что вполне подойду вам, господин Скорцени. Выполняя задание, я обычно менее эмоциональна, чем в беседах с мужчинами.

Скорцени понимающе улыбнулся. Сейчас он уже не казался Лилии столь непреступным и суровым, каким показался вчера. Это подбодрило ее настолько, что она сама наполнила оба бокала и, приподняв свой, в молчаливом тосте опустошила почти до дна.

Штурмбаннфюреру это понравилось.

— Для начала направим вас в специальную диверсионную школу. А уж потом…

— Но я уже училась… в диверсионной.

— Это была не та школа, Фройнштаг. Не говоря уже о том, что это было давно. Сейчас мы направим вас в замок Фриденталь. В котором проходят подготовку почти все мои архангелы.

— Придется побывать еще и в обществе ваших парней, — дернул черт Лилию за язык. — Вас это не смущает?

— Не только парней, — Фройнштаг уже заметила, что Скорцени воспринимает все слишком дословно и слишком прямолинейно. Слова он досылал в свой мозг, как патрон в патронник. — Там есть и женская группа. Всего из десяти человек, но все же…

— Тогда можете спать спокойно.

— Поскольку определенную подготовку вы уже получили, будете выступать и в роли курсантки, и в роли инструктора. Словом, возглавите эту группу. Судя по выражению лица, вам что-то не нравится в моем предложении.